Отрезок моей жизни, связанный с командованием боевой частью связи КРУ «Жданов», корабля с уникальными средствами управления и связи, я отношу к самым интересным годам службы. И дело не только в уникальности техники, а и в том, что на этот период в боевой части связи служили замечательные люди: офицеры, мичманы, старшины и матросы.

Должен сказать, что на протяжении всей службы на крейсере я часто слышал споры, скорее риторические, что же важнее кораблю: артиллерийская боевая часть с ее главным калибром 152 мм, или боевая часть связи, представляющая собой средних размеров узел связи. Не склонен преуменьшать роль артиллерии, она нужна любому кораблю. В то же время из-за нее качество связи реально страдало, и страдали связисты, борющиеся за это качество. А причина крылась только в одном: разнообразных калибров стволы, артиллерийские установки, мощные вибрации при их вращении и залпах, работа артиллерийских РЛС – всё это приводило к сильным искрениям и помехам. Поэтому я сторонник чистой верхней палубы для кораблей управления. Прекрасно знаю, что такие же проблемы возникают на любом корабле, имеющем более трех радиопередатчиков. Ну, а что же говорить о крейсере управления с его 17-ю радиопередатчиками, из которых один – пятикиловаттный.

О главном калибре БЧ-2 и БЧ-4

Страшная сила – главный калибр крейсера. Для того чтобы это понять, надо просто взглянуть на неподъемный тяжеленный снаряд, на заряд (эдакий непочатый мешок пороха), послушать уникальный грохот, издаваемый стрельбой из орудий. Любая стрельба главным калибром требовала основательной подготовки всего корабля от носа до кормы. Начиналось с того, что вахтенный офицер давал команду по всем линиям корабельной трансляции: «Корабль к стрельбам главного калибра приготовить». По этой команде заведующие помещениями снимали со светильников все плафоны, выкручивали электрические лампочки, оставляя только дежурное освещение. Колоссальные вибрации, возникающие при залпе, всегда приводили к разного рода проблемам. Это выходы из строя материальной части, сбои в работе электроники, связи, даже возгорания из-за замыкания в электрических кабелях. Аварийным партиям работы хватало.

В командном посту связи, находящемся рядом с первой башней главного калибра самым неприятным был удар по пяткам при залпе. Поэтому весь личный состав носовых постов связи сидел, поджав ноги. Если в посту было что-то спрятано на подволоке, то это обязательно падало кому-то на голову, будь то окурок, или пепельница из консервной банки. Были случаи, когда из переборок вылетали болты, заклёпки, проносившиеся со свистом мимо нежных затылков.

Интересно, что сами артиллеристы башен главного калибра при стрельбах находились в толще брони и не испытывали никаких ощущений. Больше всех страдал вахтенный офицер ходовой вахты. При приготовлении к стрельбе все плексигласовые ограждения демонтировались. То есть, вахтенный офицер оставался на мостике без остекления. До среза орудий второй башни главного калибра было около десяти метров свободного пространства. Могу описать свои ощущения. За несколько минут до начала стрельбы командир и старпом уходили в боевую рубку, не забывая проинструктировать вахтенного офицера о безопасности плавания. На мостике кроме вахты оставались радист, радиометрист и рассыльный. Первый залп обоих башен всеми стволами (сжигание смазки) потрясал больше всего. Напоминало это что-то похожее на нокаутирующий удар очень мягкой перчаткой. Больше всего страдали глаза, так как требовалось некоторое время на то, чтобы хрусталик принял первоначальную форму и зрение восстановилось. Несмотря на некоторые неприятные ощущения, мы с радистом не могли остановить хохот, видя, как при каждом залпе откуда-то сверху сыпался не только мусор, но и падали крысы. Кувыркаясь, они летели прямо за борт с крыльев мостика. После сжигания смазки, начинались залпы практическими снарядами, шла пристрелка репера. Шума становилось еще больше. Когда стрельба была окончена, командир бодро появлялся из боевой рубки.

Я тогда еще не знал о трагической судьбе крейсера «Сенявин» Тихоокеанского флота. Он был близнецом нашего крейсера. Выполняя стрельбы, при киносъемках вследствие нарушения мер безопасности, на нем возгорелся и детонировал боезапас одной из носовых башен главного калибра, погибло множество людей, весь расчет башни. (Естественно, все это было абсолютным секретом и предавалось моряками из уст в уста). Конечно, такую мощную технику обслуживали весьма колоритные люди. Особо вспоминается, командир первой башни главного калибра Станислав Эдуардович Змачинский. Обладая огромным, под два метра, ростом, весом более 120 килограммов, великолепным басом, он, буквально, приводил матросов в трепет. В 1973 году, на осеннем сборпоходе кораблей ЧФ произошел такой эпизод. Корабль стоял на якоре, на рейде Бельбек. Было послеобеденное время и матросы (человек 200) курили на баке. Командующий флотом вице-адмирал Сысоев вместе с командиром корабля капитаном 1 ранга Проскуряковым находились на ходовом мостике и о чем-то беседовали. Вдруг Сысоев заметил, что на баке что-то происходит. Личный состав очень энергично, почти бегом перемещался с бака на левый шкафут. За несколько мгновений бак опустел. Сысоев спросил у командира корабля: «Командир, что случилось на баке?». Роберт Проскуряков поскреб по привычке губы и ответил: «Товарищ командующий, это на бак выходит командир первой башни главного калибра старший лейтенант Змачинский…» Позже Стас рассказывал офицерам, что Сысоев вызвал его к себе, расспросил о жизни и поблагодарил за службу. Командующий так и не понял, почему командир башни вызывал у матросов такой страх. В БЧ-2 КРУ «Жданов» служило немало уникальных офицеров – артиллеристов, высоких профессионалов и отличных моряков. Это, прежде всего, командиры БЧ-2 В.Чегринец, Ю.Силуанов. Командиры дивизионов и групп: И.Гелумбовский, Е.Глущенко, В.Кутьин, В.Изотов, В.Бортник, В.Слободяник, Н.Воеводкин и многие другие.

Всё же самым настоящим главным калибром крейсера стал комплекс космической связи Кристалл-К (после модернизации в заводе Орджоникидзе в 1980 г.). Почему главным? Да потому, что после модернизации большинство задач, поставленных крейсеру, стали касаться исключительно выполнению связных функций, что и понятно, ведь Кристалл обеспечивал высококачественную связь одновременно по двум каналам телефонной правительственной связи, двум каналам буквопечатающей телеграфной связи, и одному фототелеграфному каналу. Космическая связь не зависела от состояния ионосферы, прохождения волн, солнечной активности и других факторов. То есть, была абсолютно надежной. Так было задумано. Однако в процессе эксплуатации оказалось, что в конструкции комплекса имелись значительные недоработки. Самая главная недоработка заключалась в том, что за основу в системе наведения антенн по вертикали и горизонтали был выбран армейский комплекс ПВО «Шилка». Камнем преткновения стала магнитно-порошковая муфта комплекса, рассчитанная на работу в полевых условиях, да к тому же в кратковременном режиме. Конструкторы забыли, что на море всегда есть волнение, и муфта должна постоянно работать 24 часа в сутки. На боевой службе муфты выходили из строя ежемесячно. Снабженцы отдела связи ЧФ ящиками присылали новые муфты, опустошая склады Министерства Обороны. Но муфт все равно не хватало. Наконец настал момент, когда муфты стали поступать очень редко. Видимо, склады опустели. А тут подоспел срок официального визита в порт Пирей. Перед визитом через Министерство Иностранных Дел был получен список из 10 рабочих частот, на которых разрешалось работать в греческом порту. Как бы тут помог Кристалл! Но он был неисправен. Между тем, ежесуточно необходимо было передавать отчет о ходе визита.

Буквально, на второй день визита, ночью корабль остался без связи – все рабочие частоты были забиты помехой, и, похоже, прицельной. Об этом доложили старшему связисту на корабле заместителю начальника связи ЧФ кап. 1 ранга О. Свиридову. Не доверяя никому, Свиридов лично изучил обстановку в посту ионосферно-волновой службы и принял решение работать на всех частотах без ограничений. Через 20 минут связь была установлена и телеграммы переданы. На утреннем докладе офицеры были озабочены проблемами бесперебойной связи. Неожиданно инициативу проявили сами механики космической связи. Они предложили использовать комплекс Кристалл в режиме «без муфты». Действительно, корабль был надежно отшвартован бортом, стоял в закрытой бухте, и волнения на борту совершенно не чувствовалось. На всякий случай механики соорудили некий веревочный блок для небольших поворотов антенны, в случае, если корабль раскачается, ведь находиться в антенном посту было смертельно опасно из-за влияния СВЧ. Сначала поймали спутник на приём, наведя антенну по максимальному сигналу, а это было не просто, ведь ширина диаграммы направленности антенны составляла 1 градус. Затем личный состав спустился вниз, покинув антенный пост. После этого включили радиопередатчик. Через некоторое время узел связи ответил. Дальнейшее управление антенной осуществлялось через систему веревочных блоков. До конца визита корабль имел высококачественную связь по всем каналам. Командование было вполне удовлетворено. Впрочем, когда связь есть, ее никто не замечает – это старая аксиома. И еще один вывод. Никогда не надо выбрасывать старую веревочку, авось пригодится в трудную минуту.

Приём дел

Дела и обязанности командира БЧ-4 КРУ «Жданов» я принял в 1982 г. у капитана 2 ранга Аржанникова Е.Б. Никаких сложностей в приёме дел я не испытывал, так как с февраля 1981 г. я уже служил старшим инженером БЧ-4 на этом корабле. В бытность мою старшим инженером, на меня была возложена обязанность за прием в эксплуатацию средств связи при выходе корабля из капитального ремонта. За время совместной работы с сотрудниками предприятия «Эра» у меня установились добрые отношения со всеми специалистами этой организации. С особой теплотой вспоминаю Воскресенского В., Клименко В., общение с которыми сыграло большую роль в становлении меня, как специалиста.

После капитального ремонта КРУ «Жданов» часть аппаратуры была заменена на более совершенные образцы. Частично обновилась телефонная и радиотелефонная спецаппаратура, аппаратура телеграфной буквопечатающей и сверхбыстродействующей связи. Был обновлен парк радиопередатчиков: Р-641, Р-642 убрали и заменили на Р-654. На вооружении появились новые станции радиорелейной и проводной связи. Установлена усовершенствованная станция космической связи А-60 («Кристалл-К»). На флагманском командном пункте установили аппаратуру МВУ-300, на сигнальном мостике станции «Кит». В посту ионосферно-волновой службы – аппаратуру наклонного зондирования ионосферы П-494. К сожалению, не была усовершенствована система коммутации радиопередающих устройств, коммутация по-прежнему осуществлялась ручным способом через систему КПВ, в которую были заведены три радиопередающих центра (полный анахронизм). Были и другие мелкие замечания, например, в телеграфном зале были оставлены аппараты СТА-35, которые я эксплуатировал здесь еще, будучи командиром группы БЧ-4 в 1971-1976 годах, хотя служба связи ВМФ повсеместно переходила на рулонные печатающие устройства.

Служба

Получилось так, что к моменту выхода корабля из капитального ремонта в 1981 г., я был назначен старшим инженером, прослужив перед этим на БПК «Красный Кавказ» в течение 5 лет. Поэтому кроме своих прямых обязанностей, мне пришлось взвалить на себя еще и подготовку дежурных по связи, т.к. находясь столько лет в заводе, личный состав полностью утратил профессиональные навыки. В короткое время были подготовлены три способных офицера. Особо хотелось бы выделить наиболее грамотных дежурных по связи: командира группы радиорелейной и проводной связи лейтенанта Талипова Н.Г., командира радиосвязи лейтенанта Мороза И. Для подготовки специалистов связи практиковалась отправка личного состава на стажировку на узел связи ЧФ. Это было требованием начальника связи ЧФ капитана 1 ранга В.Аверина. В дальнейшем я старался использовать любой перерыв в плавании корабля более месяца для организации стажировки на Узле связи ЧФ. Надо сказать, что начальник связи ЧФ капитан 1 ранга Аверин В. (а позже - адмирал) очень внимательно относился к состоянию дел в БЧ-4 КРУ «Жданов». Он регулярно посещал корабль, обходил посты связи, беседовал с личным составом, рассказывал офицерам о перспективах развития системы связи флота. Поскольку на КРУ «Жданов» неслись радиовахты КПУ флота (готовность к размещению на борту оперативного и штаба ЧФ) я всегда располагал самой исчерпывающей обстановкой по связи флота и ВМФ. На отработках и учениях по связи боевой части никогда не делались скидки на то, что работа велась с корабля. Мы работали на равных с узлами связи.

Маяк

Однажды, буквально за день до выхода на боевую службу в 1984 году начальник связи ЧФ отдал приказание получить и установить на корабле устройство МПЗМ-300. Когда на другой день на палубу краном была выгружена груда железа, я был немало удивлен. Из документации я понял, что аппаратура представляет собой подводный звуковой маяк, предназначенный для передачи информации на подводные лодки в слуховом режиме. Для установки поста радиста и агрегатной командир корабля выделил вентиляционную выгородку в кормовой надстройке. Работы по ремонту МПЗМ и его монтажу начались в тот же день и велись круглосуточно. Руководство и монтаж осуществляли: старший инженер БЧ-4 капитан 3 ранга Ханов Роберт Николаевич и старший техник БЧ-4 старший мичман Коваленко Ярослав Григорьевич. Начальник связи ЧФ придавал огромное значение испытаниям МПЗМ-300. Ежедневно я докладывал ему о ходе работ по установке маяка. Через трое суток, уже в Средиземном море, работы были закончены. По сути, был создан новый боевой пост, в котором размещались агрегатная, усилитель, ДКМ-60. Для спуска маяка использовались ручная лебедка и грузовая балка зенитно-ракетного комплекса «Оса». Поскольку погружаемый излучатель маяка весил более ста килограмм, грузовая балка работала с опасной перегрузкой, и я ожидал, что она вот-вот сломается. А это грозило большими неприятностями, так как был бы выведен из строя ЗРК «Оса».

Однако за две боевые службы было произведено более 900 спусков маяка, и балка выдержала. Особенностью МПЗМ-300 было то, что его диаграмма направленности была не круговой, а имела вид восьмерки. В то же время, излучатель при погружении мог свободно вращаться течением, что вносило случайный характер в результаты приема.За две боевые службы МПЗМ-300 многократно использовался на различных специальных и боевых учениях. При этом были достигнуты внушительные результаты. Так, например, с 24 февраля по 20 марта 1984 г. проводилось специальное учение по отработке выдачи целеуказания по ОБК противника в интересах атаки подводной лодки с использованием МПЗМ-300. КРУ «Жданов» находился в южной части Средиземного моря, а информацию принимала ПЛ «Б-515», которая двигалась с северо-запада. При этом была достигнута дальность уверенного приема - 420 км и максимальная дальность приема – 500км.

Сослуживцы

С большим удовольствием я вспоминаю своих подчиненных и сослуживцев: командира 1-го дивизиона связи – капитана 3 ранга Романенко Николая Ивановича, командира 2-го дивизиона связи-дивизиона ЗАС капитана 3 ранга Трофимова Владимира Васильевича, командира 3-го дивизиона связи – капитана 3 ранга Билецкого Валерия Ивановича, старшего инженера БЧ-4 капитана 3 ранга Ханова Роберта Николаевича, заместителей командира БЧ-4 по политической части капитан-лейтенанта Дубовика Евгения, Дудкина Михаила. Это был сильный коллектив единомышленников, которым по плечу была любая задача. Офицеры-связисты влияли на все корабельные дела. Достаточно сказать, что и я и все командиры дивизионов были допущены вахтенными офицерами ходовой вахты. Это что-то значило, если из 12 вахтенных офицеров крейсера – 6 были связистами! Всего в БЧ-4 служили 16 офицеров, что составляло более четверти от всего офицерского состава крейсера. Это давало возможность влиять на результаты выборных мероприятий. Так, например, при выборах заведующего кают-компанией, мы с командирами дивизионов, как правило, намечали кандидатуру, обычно, из БЧ-2, а затем дружно голосовали. В БЧ-4 имелась своя первичная партийная организация, в которую входила БЧ-1 и командир корабля. Поэтому очень часто на заседаниях присутствовали проверяющие – командование флота, эскадры.

Очень благодарен судьбе за то, что она свела меня за время службы на крейсере «Жданов» в 1980-1986 годах с наряду выше перечисленными офицерами, еще командирами групп (все имена и отчества, к сожалению, уже не вспомню). Это – Байшуканов, Коваленко, Дарымов, Жездюк, Куцепалов, Мороз, Талипов, Приходько, Метун, Лисовский, Безруков, Новиков, Бережной, Кондрашов. С мичманами – Гумаров, Кулага, Коваленко Я., Коваленко Д., Кравченко, Бессараба, Болгов, Рябоконь, Илюшин, Большаков, Малофеев, Козичев, Волошин, Колесник, Чумаченко, Парамонов, Кезин, Мясников, Степанов, Эсик, Голован, Мельник и многими другими.

Проверки

Вообще-то, проверяющих и проверок на крейсере хватало. Вспоминается своеобразный рекорд. В мае 1984г. на борту корабля, находящегося на боевой службе в Средиземном море, одновременно разместились командные пункты от пяти инстанций: группа военного отдела ЦК, походный штаб ГК ВМФ, штаб среднеземноморской эскадры ВМФ, походный штаб ЧФ, походный штаб 150-й отдельной ракетной бригады ЧФ. Задача обеспечения связью была чрезвычайно сложная. Экспедиция ЗАС во главе с командиром группы старшим лейтенантом Метуном В. работала в полном составе без сна и отдыха. У каждого из пяти оперативных дежурных был установлен телефон правительственной связи, выносные посты связи, средства внутренней связи. В течение трех суток, пока шла проверка и учения, связь работала практически без перебоев, что стоило огромных усилий всего коллектива БЧ. После окончания учений БЧ-4 поблагодарил заместитель начальника связи ВМФ контр-адмирал Орлов.

Становление

Боевая часть связи КРУ «Жданов» по технической вооруженности и количеству личного состава соответствовала средних размеров узлу связи. Однако постоянно возникали проблемы обеспечения функционирования БЧ. Например, с огромным трудом решался вопрос отдыха ночной смены. Корабль – это корабль, ежедневно и каждую ночь игрались тревоги по 2-3 раза. Другая проблема – развод спецвахт, который должен проводится вахтенным офицером корабля, я же добивался разводов дежурным по связи. Все эти проблемы я решал волевым способом, то есть делал так, как считал нужным, за что получал массу нареканий и выговоров от командира и старшего помощника.

Вспоминается случай, когда на корабль прямо в Средиземное море прибыл новый командир – Алексей Алексеевич Рыженко. Руководство экипажем он сразу начал осуществлять так, как это делалось на эсминце, то есть, все построения делались на юте, а это около 600 человек. В основном говорил командир. В этих условиях, буквально в давке, невозможно было провести инструктаж, или элементарный разбор действий. Все командиры БЧ скромно молчали. Я первый не выдержал, пошел к командиру и попросил разрешения по большому сбору строиться на штатном месте – полубак левый борт. Добро было получено, и с этого момента мы строились отдельно от всего экипажа корабля.

Я понимал, что оценка боевой части будет ставиться по итоговым результатам боевой деятельности. Через некоторое время командир корабля, видя мою твердую позицию по вопросам отдыха ночной смены, несколько смягчил свои требования и стал лучше понимать нужды связистов. В итоге, не смотря ни на что, БЧ-4 по итогам боевой и политической подготовки 1983, 1984, 1985 гг. всегда была отличной, и делила первые места с БЧ-1.

Программа «Время»

Я уже упоминал об усовершенствованном комплексе космической связи «Кристалл-К», который был установлен при капитальном ремонте корабля в 1981 г. В течение первого года после начала его эксплуатации никаких проблем ремонта не возникало. Работа канала космической связи в значительной степени облегчила поддержание устойчивой буквопечатающей и радиотелефонной связи, особенно при нахождении в Средиземном море. Связистам было поручено также транслировать первый канал Центрального телевидения, при нахождении на борту штаба Среднеземноморской эскадры. Трансляция телевизионной программы «Время» должна была осуществляться ежедневно под контролем начальника политотдела эскадры контр-адмирала Акчурина. Каждый вечер за 30 минут до начала трансляции осуществлялся перевод каналов БП и ТФ связи с ККС «Кристалл-К» на декаметровые средства. Для этого боевой части объявлялась боевая тревога. Как правило, срывов связи не было. После перевода каналов, личный состав демонтировал из зеркала антенны «Кристалла» МШУ, и устанавливал усилитель для приема телевизионных программ (стойка «Москва»). Трансляция осуществлялась в кают-компании офицеров, хотя первоначально задумывалось осуществлять ее в корабельный клуб (кубрик 18), однако, при монтаже не хватило телевизионного фидера. После окончания просмотра все повторялось в обратном порядке. Меня очень беспокоило то, что требовалась ежедневная разборка и сборка устройств антенной системы, но требования о трансляции телепрограмм были неумолимы. Когда произошли несколько выходов из строя антенного устройства, трансляцию ТВ прекратили.

Заключение

На протяжении 5 лет, с 1981 по 1986 гг., КРУ «Жданов» участвовал во всех учениях ЧФ, как в Средиземном море, так и в Черном море. Все эти годы на корабль была возложена ответственность за готовность к приему и размещению корабельного пункта управления ЧФ. С последней в своей истории боевой службы корабль прибыл в сентябре 1985 г. (с 12 мая 1985г. по 29 сентября 1985г.) Боевая часть связи получила хорошую оценку, обеспечивая в течение данного периода связью штаб Средиземноморской эскадры. Вся материальная часть была в строю, хотя 27% ее выработали сроки капитального ремонта. Средний коэффициент исправного действия по всем радионаправлениям с учетом и канала космической связи составил 96%. За время боевой службы активно использовались новые для того времени каналы и средства связи, такие как «Чайка» (Стрекоза), МВУ-300, Р-069, МПЗМ-300, «Цунами БМ2» и другие.

Сейчас уже трудно охарактеризовать деятельность каждого члена коллектива, но приятно осознавать, что благодаря самоотверженному труду офицеров, мичманов, старшин и матросов в 80-е годы существовала сильная боевая единица, и она называлась боевая часть связи крейсера управления «Жданов».

---

Капитан 1 ранга Яросевич Сергей Викторович - краткая справка.

• 1966-1971 г.г. курсант ВВМУРЭ им А.С.Попова
• 1971-1972 г.г. командир группы ЗАС БЧ-4 КРУ «Жданов»
• 1972-1975 г.г. командир группы БП ЗАС дивизиона ЗАС БЧ-4 КРУ «Жданов»
• 1975-1980 г.г. командир БЧ-4 Гвардейского БПК «Красный Кавказ»
• 1981-1982 г.г. старший инженер БЧ-4 КРУ «Жданов»
• 1982-1886 г.г. командир БЧ-4 КРУ «Жданов»
• 1986-1996 г.г. начальник цикла применения средств связи военно-морской кафедры СГТУ (СПИ)

В статье использованы фотографии из личных фотоальбомов автора, капитана 2 ранга Дубовика, а также Анофриева, Воробьева, Курданина, Конончука и Патосина.