КРУ «Жданов» — хроника БС 1976 года (часть 2)
Около трех недель провели в 52 точке под постоянным присмотром «наблюдателей». Когда корабль на ходу, тут не до политических занятий, а вот на якорной стоянке хоть и неслись постоянные боевые вахты, вновь начинались собрания, политзанятия и т.д. Корабельные химики вели свои «атаки» на бессмертных «пруссаков» и другую «живность» от чего личному составу приходилось со своими пожитками скитаться по низам и надстройкам. «Адмиральский час», когда все желающие загорали на верхней палубе при температуре порой выше 45 градусов нестерпимой жары! Удивительно, но факт — на борту корабля находился четвероногий друг по кличке «Бублик». На фото он на руках у Сергея Филипповского, другого подобного случая на нашем КРУ я не знаю. Одним словом, именно так протекала последующая монотонная, якорная жизнь. Лишь новый переход позволял взбодрить экипаж.
 |
 |
 |
 |
 |
 |
К-22 «Красногвардеец» и фрегат USS Voge FF 1047
Я думаю, многие из вас читали рассказ Владимира Патосина «Палубы проветрить и прибрать». Рассказ является составной частью данной публикации (да и парочка других), который сейчас лишь дополним некоторыми уточнениями и фотографиями.
Несколько лет назад в Интернете нашел статью американского адмирала Гарри Д. Трейна (Harry DePue Train, II), он в 1976 году командовал В августе 1976 года адмирал Гарри Д. Трейн второй был назначен Командующим 6го Флота США, прибыв в Гаэту, Италия, где базировался его флагманский корабль крейсер «Литтл Рок». Одной из первых задач, поставленных перед ним Начальником штаба ВМС США адмиралом Холловеем, стало сравнительное испытание буксируемых гидроакустических антенн ITASS и TACTAS, установленных на пяти фрегатах. Результаты испытаний должны были определить, какую из систем закупать и массово устанавливать на кораблях противолодочной обороны (ПЛО). Для эффективного решения задачи адмирал Трейн создал экспериментальную тактическую группу ПЛО, в которой пяти фрегатам «Моинестер», «Мак Клой», «Коннол», «Водж» и «Келш» (два последних - корабли управления) были оперативно приданы все подводные силы и силы базовой патрульной авиации 6-го Флота. После отработки взаимодействия с подводниками и авиаторами корабли были направлены на боевую службу, проводя 80 процентов времени в море. Публикуем наши фото двух последних из перечисленных фрегатов. В августе вышла на БС в Средиземное море подводная лодка Северного флота К-22 «Красногвардеец» проекта 675М, под командованием капитана 1 ранга Н. Максимова. Не секрет, что главным недостатком лодок этого проекта была большая шумность. В Атлантике, на подходе к Гибралтару она была обнаружена, а, войдя в Средиземное море, передана на слежение той самой 60-й тактической группе, созданной Трейном. Теперь советская лодка непрерывно велась американскими фрегатами, самолетами и субмаринами в течение десяти дней. Причем, чтобы не раскрывать установленный с ней контакт, американцы постоянно передавали ПЛАРК от фрегатов самолетам и лодкам. Далее события развивались так. Советская атомная подводная лодка К-22 «Красногвардеец», имеющая на борту 8 крылатых ракет П-6, выполняла боевую задачу в Средиземном море у острова Крит. 28 августа 1976 года, подводный корабль находился в 150 милях юго-западнее острова при всплытии, в 16 часов 28 минут, командир К-22 обнаружил в перископ фрегат ВМС США «Моинестер» (ДЕ 1097) типа «Нокс». Командир без расчета, «на глаз» определил пеленг и дистанцию до цели — П=183°, дистанция 40-50 кабельтовых (а фактически - пеленг 192° правого борта, дистанция 20 кабельтовых). Вместо уклонения от противолодочных сил, командир решил в учебных целях поддерживать с ними контакт. В 16 часов 36 минут лодка погрузилась на глубину 140 метров, повернула на курс 110° и на скорости 17 узлов стала выходить на носовые курсовые углы американского фрегата. Командир атомохода считал себя обнаруженным и, маневрируя переменными ходами, выполнял маневр отрыва. Своими неграмотными действиями он создавал неблагоприятные условия для работы гидроакустики и, получая отрывочные данные по целям, не имел ясного представления о надводной обстановке. Маневрируя на параллельном курсе с фрегатом «Моинестер», он недопустимо сблизился с ним на дистанцию около 17,5 кабельтовых (Курс=50°). В этих условиях он трижды подвсплывал под перископ, но второй фрегат визуально так и не обнаружил. Командир атомохода дал устное приказание не вести вахтенный журнал, не объявил «тревогу», не привлек к расчетам элементов движения цели ни старшего помощника, ни штурмана, ни боевой информационный пост. Он постоянно допускал ошибки в определении дистанции и неоднократно сближался на большой скорости в слое скачка (до 3-5 кабельтовых) с фрегатом «Моинестер». В 17 часов 53 минуты командир обнаружил фрегат по пеленгу 62° с правого борта на дистанции 7 кабельтовых и, резко отвернув влево, начал маневрировать зигзагом. Атомоход шел генеральным курсом 320° на глубине 4-5 метров, и при этом рубка лодки показалась над поверхностью воды. Из-за зигзагов и сильной вибрации наблюдение в перископ было затруднено, и командир несколько раз терял фрегат из вида, окончательно его потерял в 18 часов 15 минут. Через десять минут он, неожиданно для себя, обнаружил в непосредственной близости второй американский фрегат.
В 18 часов 25 минут командир «К-22» дал команду: «Срочное погружение! Перископ — вниз!» Эта мера запоздала, и атомоход на 17 узловой скорости через минуту ударил фрегат «Водж» в левый борт под ангаром для вертолета. Удар был нанесен носовой частью корпуса лодки, а затем и передней частью ограждения рубки, лодка получила большие вмятины в обшивке корпуса, трещины в переборках и повреждение винтов. «Водж» потерял ход и был отбуксирован американцами сначала в базу на остров Крит, а в сентябре — переведен для ремонта в Тулон«.
Подборка фотографий на сайте фрегата USS Voge FF 1047.
Что касается нашей подводной лодки, то советский атомоход получил повреждения легкого корпуса в носовой части, на нем были разбиты антенны гидроакустического комплекса «Керчь» и радиолокационная станция управления ракетным оружием «Аргумент», повреждено ограждение рубки и правый горизонтальный руль. Лодка была вынуждена всплыть в надводное положение.
Американская сторона была встревожена случившимся. По открытым радиоканалам связи они сообщили о столкновении, послали один из фрегатов к острову Китира, где в тот день находился штаб советской Средиземноморской эскадры.
 |
Тот день мне хорошо запомнился. Начался он с того, что с танкера «Иван Бубнов» доставили рекордное количество почты — 40 мешков за одну доставку! Обычно письма сортировали по БЧ, все это в суете и нервотрепке, ведь за дверями библиотеки собиралась толпа братвы и требовала скорее выдать письма от родных и близких. В тот момент газеты и журналы никого не интересовали…. Ни один офицер не мог разогнать эту «орду».
В этот день помимо почты, мы с Валерием Воробьевым готовили киноаппаратуру к показу вечером кинофильма «Не может быть». Тем более, что в первые готовили показ кинофильма в широкоформатном цветном изображении, тогда ни на одном корабле не было подобной аппаратуры. Наконец, наступает долгожданный вечер. Дежурный по кораблю дает команду «Команде приготовиться к просмотру кинофильма», и добавляет название фильма — «Не может быть» Большая часть экипажа уже собралась на юте, и вдруг — «Боевая тревога»!! В начале никто не «врубился», по-прежнему сидят на местах и не «дергаются» — ждут показа…. Лишь после появления дежурного с «Богоматерью», всех разогнали, а нам 5 минут на сборы киноаппаратуры. Правда, мы с Валерием в это время не уложились, киноэкран снимали уже на полном ходу. Поразительно, крейсер снялся с якоря в считанные минуты, такого более не припомню.
Странное было ощущение, некая зловещая, почти гробовая тишина. Никто не передвигался как по верхней, так и по нижним палубам… Перетащили всю аппаратуру в 18 кубрик, где была кинобудка. Валерий стал готовить аппарат для показа, а я рванул в «разведку» выяснить, что же случилось. Однако безрезультатно — никто ничего не знал. К 21 часу к нам пришел наш командир клуб-команды мичман Томилин А. А. и дал отбой показу фильма. Сообщил также что заступаем на вахту на ходовом мостике. Я заступил первым, нес вахту на связи(по правому борту на ходовом расположен пульт с кучей тумблеров — связь со всеми постами). Дежурным вахтенным офицером был капитан-лейтенант Лебеденко командир РК «Оса», ну и Анатолий Моисеевич как всегда в своем кресле. Параллельно с нами шел БПК «Смелый» и кто-то еще. Скорее всего спасательное судно (возможно, СС-21) Шли быстро… Вскоре возникла опасная ситуация, когда нам на перерез шел неопознанный корабль, в конце концов проблему «разрулили» и неизвестный транспорт сошел с нашего курса.
Вновь заступил на вахту под утро. С ходового увидел следующую картину — недалеко подводная лодка, а на горизонте два уходящих иностранных боевых корабля. Практически одновременно с нами стали подходить и корабли НАТО. Тут были греки, итальянцы, англичане, ну и как же без американцев…
КРУ «Жданов» стал поближе к лодке, а «Смелый» постоянно ходил кругами. На корабле началось интенсивное движение — спускали катер и баркас, в которые позже стали переносить нужное для аварийных работ. На юте собралось почти все командование штаба эскадры. Многие из рядового состава впервые видели (к своему изумлению) такое количество адмиральских звезд… Меня сняли с вахты и отправили в дежурную рубку для дальнейших распоряжений. Впрочем, я уже догадывался для чего, так как кроме почты меня на другие корабли не посылали. От крейсера к лодке сновали плавсредства. Вот очередь дошла и до меня. К отходу баркаса подошел мичман Томилин. Народу было валом, практически одни офицеры штаба. Отошли и направились к лодке. Дорога показалась долгой, так как шли медленно, да и скорей всего ребята не спешили разгонять баркас, ведь груз был «ценный» — большие звезды. Подошли к лодке с правого борта. Малость штормило. Причалили, как раз к ее рубке, глазам открылась такая картина.
 |
Анатолий Моисеевич на ходовом был спокоен, ни на кого не «буксовал». До места стоянки дошли быстро, лодка пришвартовалась к рембазе (ее не было когда мы уходили, видно подошла за время нашего отсутствия). В точке стоянки на момент нашего прихода появилось множество кораблей, и постоянно были в движении, хотя на месте аварии их было не меньше. А у нас на корабле началась повседневная жизнь, вечером закрутили не просмотренный фильм «Не может быть». Разговоров по поводу аварии с лодкой ходило много, и разного. Говорили, что это были итальянские фрегаты, кто говорил греческие, турецкие, американские, и т.д., вроде бы загоняли нашу лодку до «усмерти», или когда всплывала специально протаранили… Через несколько дней ремонта лодка исчезла. Как, практически никто не видел. Маневр ухода был, вероятно спланирован. За день появилась такая же лодка только дизельная, постоянно производила погружения и всплытия, ходила вокруг стоянки. Говорили, что атомоход погрузился прямо под бортом плавбазы…
Сейчас достоверно известно, что лодка ушла домой своим ходом в надводном положение. Американская сторона пыталась «выставить» счет советской стороне, но на том все и закончилось… А К-22 «Красногвардеец» прошла ремонт, позднее несколько модернизаций и служила вплоть до начала 90-ых годов. В настоящее время ждет своей утилизации.
В заключение возможно кто-то не читал рассказ Александра Покровского «Гвардия».
Командир подводной лодки «Красногвардеец» капитан первого ранга Маслобоев Алексей Геннадьич был полным и окончательным мудаком.
Проще говоря, хамом.
И об этом его свойстве, а, лучше сказать, качестве, знали все. Особенно начальство.
А если и начальство в курсе, то жди, дражайший Алексей Геннадьич, в скором времени должность командира дивизии — иначе у нас не бывает.
То есть, «адмирал не за горами».
Вот только в автономку надо было сходить, для чего укрепили «гвардию» нормальными людьми: дали офицеров и матросов с мозгами, а также посадили на борт вторым командиром Тибора Янушевича Шварц (стройного, грамотного, деликатного), чтоб он «гвардии капитана первого ранга» Маслобоева Алексей Геннадьича чуть чего по рукам бил, не допуская безобразия.
«Гвардия» — она ведь, как картошка, со временем вырождается и то, что командир у них — законченный мудак — это такая закономерность, у которой случаются всякие там последствия.
Средиземка — Средиземное море — подводное положение. Во время отчаянно-лихого маневрирования под группой американских кораблей «гвардии (не совсем вменяемый) капитан первого ранга» Маслобоев Алексей Геннадьч, в отсутствие в центральном Тибора Янушевича Шварц — отлучился по малой нужде — принимает дерзкое решение разбить лодочной рубкой опускаемую гидроакустическую станцию фрегата «выполнением маневра по глубине», для чего и отдает соответствующую команду боцману, сидящему на горизонтальных рулях.
А дальше, как учили: страшный удар, визг, писк, скрежет, тряхнуло, кто-то упал, кто-то вскочил, и из отсеков посыпались доклады о поступлении воды.
Маслобоев кричит боцману:
— Ныряй на восемьдесят! — и тот ныряет.
Шварц, ворвавшийся в центральный совершенно без штанов, отталкивая Маслобоева, кричит боцману:
— Всплывай на сорок! — и тот всплывает.
А особист, тут же соткавшийся из воздуха, сует в пасть Маслобоеву индикаторную трубку на «наличие алкоголя в выдыхаемом воздухе», после чего все они: Маслобоев, Шварц, особист и боцман на какой-то период представляют из себя некий плотный клубок, катающийся по центральному.
А наверху — где к этому моменту собирался совершенно потонуть американский фрегат — разгорается международный скандал!
Некоторое время спустя, уже в базе, Командующий Северным флотом в отупелом одиночестве минут тридцать изумленно рассматривал бронзовый обломок винта
фрегата, застрявший в «гвардейском» контейнере с ракетой, оснащенной ядерной головой.
Странно, но Маслобоева не назначили командиром дивизии.
Его отправили куда-то чего-то «укреплять» не очень жидкое.
А «гвардия» надолго сделалась полным Говном.
Бесспорно, что важным и сложным элементом боевой службы являлись заправки кораблей — прием воды, топлива, продовольствия, а иногда и боезапаса. Делалось это не только в точках, а чаще на ходу, порой одновременно в составе ордера. Такие операции участились, когда вступили в строй такие танкера как «Борис Чиликин», «Иван Бубнов», а позже «Дубна», «Свента». Готовился вступить в строй и ККС «Березина». Естественно от экипажей боевых кораблей требовалась высокая выучка, натренированность. Все это в основном приобреталось в ходе именно боевых служб. И конечно, не обходилось без ошибок…
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
на снимках моменты заправки КРУ «Жданов, БПК «Проворный»,СКР «Деятельный», ККС «Березина».
Набегались, спасая наших подводников, постояли немного у Крита и пошли по солнечной дорожке на закат. Размеренная жизнь ходовых вахт, ровный горизонт, штилевое сентябрьское море. Запах свежеиспеченного хлеба утром, компот два раза в день, бессмысленная вечерняя проверка по кубрикам. Идти бы так и идти…
Утром легли в дрейф возле Сицилии, где-то в районе Сиракуз. Подошел БПК «Смелый». Так, как мы драили крейсер, наверное готовили корабли к императорскому смотру! Нам, машинерам БЧ-5, выделили участок палубы на левом шкафуте и под присмотром специалиста из БЧ-2, брезгливо оценивающего наши танцевальные движения, мы радовались солнцу, морю, брызгам забортной воды из пожарного шланга. На горизонте голубой декорацией неровных гор, плавала история древних веков. Оказывается и Пифагор, и Сиракузы и Эол — бог ветра это все не Греция , а Сицилия. И Сцилла и Харибда это Мессинский пролив. Сцилла — это же Сицилия!
Даже тысячу постиранных роб повесили сушиться на трос, натянутый на баке от гюйс-штока куда-то к реям фок-мачты совсем, как на старых линкорах!
Рано утром 17 сентября вместе с БПК втягиваемся в Мессинский пролив. По правому борту — Италия. Европа крутыми склонами зеленых гор спускается к темно-синему морю. Пролив неширокий, слева уже подступает Сицилия. Большой сбор! Форма одежды номер один. Иллюминаторы задраены на броняшки, личный состав разбежался вдоль бортов и надстроек. По трансляции команда — «Встать к борту!»
Белый эсминец итальянского флота встречает наши корабли. Расходимся на контркурсах. Описав большой полукруг итальянец встает в кильватер. Виден мыс, на мысу старинный форт и высокая стелла с ангелом. Башни универсального калибра левого борта разворачивают и готовят к салюту наций. Двадцать шесть выстрелов, артиллеристы, явно угорев и оглохнув, вылезают из башен на свет божий. С форта слабо отвечает пушка. Ложимся на циркуляцию «лево на борт» и входим в бухту. Город, дома, подступающие к морю — жалюзи, закрыты от солнца, в порту большой пассажирский пароход, всё это ново, интересно и не напоминает ничего — не с чем сравнить визит в Мессину в прошлой жизни.
Швартуемся прямо в центре Мессины, у стенки причала Колапеше правым бортом. Буксир подработал, бросили швартовы. Пока заводили концы, подошел БПК. Места ему явно не хватает, в дальнем конце стенки уже встал эскортный итальянский эсминец и острый форштевень «Смелого» жмется к нашей корме, нависая над ютом. Заработал брашпиль БПК, подтягивая его к причалу. Дальше все происходило как в немом кино — молча. Флагшток крейсера с белым парадным флагом гигантского размера срезается форштевнем противолодочного корабля и медленно ложится на нашу палубу. На баке «Смелого», расставив ноги глядит на всё это здоровенный усатый мичман. Инерцию корабля быстро не погасить, помочь нам уже невозможно, да и трагедии большой нет — все живы, здоровы, разве что корреспондентам и публике на берегу развлечение. На юте «Жданова» швартовая команда и строй моряков. Старший лейтенант Кикоть с кинокамерой — рука дергается, снимать — не снимать! Прибежал сварщик с автогеном, быстро срезали сломанный флагшток, постучали кувалдой, выпрямили, приварили кусок балки обратно, покрасили, подняли флаг. На берегу — аплодисменты!
На юте натянули тент, приподняв его орудиями главного калибра, соорудили небольшую эстраду. Первый день — официальная программа визита, корреспонденты, машины у трапа. Вестовой командира сказал, что нас посетила местная знаменитость Анджела Боттери — дама, депутат сицилийского парламента. Кортики и белые перчатки офицеров эскадры и женщины в вечерних туалетах напоминают кадры из фильмов о гражданской войне.
 |
 |
 |
 |
 |
 |
На снимках — командир крейсера капитан 2 ранга А. М. Шакун приветствует своего итальянского коллегу, особист крейсера капитан 3 ранга Шевнин, старпом капитан 2 ранга Колесников, командир БЧ-1 капитан 3 ранга Лоскутов, зам. командира политчасти капитан 2 ранга Борисов, клуб-команда с мичманом Томилиным.
Сегодня уже не до нас и мы болтаемся в кубриках, на баке, разглядываем улицы, дома, незнакомый мир чужой страны. Последние понятия о военно-морской службе исчезли, когда выдали валюту. Пусть понемногу, но чужие дензнаки превратили боевой крейсер в большой обменный пункт. Кто-то искал в библиотеке «Известия» с курсом валют, кто-то переводил всё в рубли, кто-то пытался пристроить оставшиеся сирийские фунты. Составили списки увольнения на берег на оставшиеся дни. Вечером пряные запахи средиземноморской зелени принесли прохладу. На соседней улице несколько девиц разочаровано болтали, явно осуждая социалистический строй, лишивший их такого экзотического развлечения, как сход на берег тысячи моряков крейсера, полгода болтавшегося в море.
18 сентября. Распорядок дня сломался! Верхнюю палубу приготовили к посещению публики. Куда совсем нельзя лазить, расставили вахтенных. Носовой кубрик наоборот — оставили на растерзание, отдраив верхний люк. После десяти часов потянулись любопытствующие, благо, что Сицилия, Мессина в частности и близлежащие городки представляют собой курортную зону, куда съезжаются на отдых со всей Европы. Школьных знаний английского языка оказалось достаточно, чтобы понять вопрос и коряво, но ответить на него, тем более, что интересует-то всех одно и тоже — ну, как «там у вас?» Нам же хотелось узнать, «как там — у них?» Все-таки семидесятые годы! За границу редко кто попадал, да и на Сицилии простой парень русского матроса Васю явно видел первый раз. Итальянцам действительно было интересно! На баке играл вальсы и марши духовой оркестр музкоманды крейсера. Возле трапов стояли матросики, помогающие девушкам в умопомрачительных юбочках справиться с крутыми ступеньками. Заместитель командира кап.3 Борисов с художниками всех мастей постарался, и на башнях висели всякие диаграммы и плакаты, убеждающие в росте благосостояния населения СССР. Иногда темпераментные итальянцы вели офицера к такой агитке и тыкая пальцем в ватман что-то просили объяснить. Офицеры переводили стрелки на пропагандиста Сироша и тот, помогая себе жестами, горячо рассказывал по-русски содержание первых страниц газеты «Флаг родины» за прошлый месяц. Потом все тепло улыбаясь, хлопали друг-друга по плечам и говорили «Граци! — Спасибо!». Особый восторг вызывали мичмана. Итальянцы принимали их звезды на погонах без просветов за адмиральские и поражались обилию начальства на крейсере.
Пришел молодой парень с гитарой, сел на кнехт и стал играть «Yesterday»! И попробуй потом Сирош объяснить, какая разница между мной и этим парнем?
Совсем смутили невысокого казаха. Его крутили во все стороны — «Джопон! Джопон! (японец)». Морячок постарше вступился — не японец, казах! Итальянцы загалдели — «Казак! Казак!». Морячок обиделся — казак я, а он казах! Итальянцы попытались понять разницу. Нюанс в словах не уловили, но национальность явно была разная. Стоящий рядом мичман просто, как все на флоте решил задачу. Ткнул пальцем в грудь одного — советский, ткнул пальцем в другого — советский! Устроило всех. Мальчишки залезли на первую башню главного калибра. Вообще, крейсер — корабль не маленький! На свой — родной итальянский корвет их явно не допускали, а здесь — свобода. Можно потрогать часового у гюйс-штока, можно спуститься в кубрик. Обстановка, конечно спартанская, но спустя годы я увидел фотоснимок кубрика американского эсминца. В сущности — те же подвесные койки в три яруса и вентиляционные шахты под подволоком.
К вечеру умотались все. Кто только не приходил! Один показывал какую-то пластиковую карточку, говорил — «фашист». Ему итальянцы кивают на матросов, явно говоря — подумаешь, здесь вообще все — коммунисты. Та ещё шуточка… После ужина приехала машина с карабинерами, а у левого борта часа два крутился патрульный катер с учебной пушечкой. Потом ему надоело, и он уплыл..
18 сентября. Сегодня много экскурсий. Счастливчики уезжают в Сиракузы, Таормино, кто-то идет в гости на итальянский эсминец. Мне не повезло — мой сход на берег завтра и я целый день брожу по палубе. Посетители охотно фотографируются, обмениваются адресами. Понятно, что писать никто никому не собирается. Просто интересен сам факт общения с непонятными русскими, о которых так много говорено. Знакомый матрос из электротехнического дивизиона привел за руку черноволосую кудрявую девушку — «Переведи ей, что она мне нравится и, если бы она жила в Советском Союзе, я бы её полюбил!». Рядом — мама девушки, грозит пальцем. Семейная пара просит сфотографироваться на свою камеру, говорит из Филадельфии на отдыхе.
на фото старшина 2 статьи Морковин с итальянцами.
После обеда возвращается делегация, ходившая в гости на эсминец. Приняли хорошо, но на верхней палубе — бардак. Кто-то видел медленно идущую крысу. Что откровенно понравилось, это краник в кают-компании офицеров и столовой личного состава, из которого во время обеда течет сухое вино. Говорят, Италия производит вина больше, чем может выпить, правда и менталитеты наши разные…
Часам к шести приехали автобусы с экскурсантами. Очень понравился небольшой городок Таормино. Улочки петляют по склонам гор, развалины древнегреческих строений перемешаны с частными отельчиками и небольшими ресторанами. На юго-западе виден вулкан Этна, доминирующий над всем местным ландшафтом. Дорога все время идет вдоль моря, ныряя в туннели и притормаживая возле турникетов оплаты за проезд. Говорят, пока доехали до Сиракуз, платили три раза! Молодые матросы, ошалели от впечатлений. Те кто служит по третьему году, уже видели и Тулон и Сплит и Тартус и бог знает, что ещё. Ну, Италия, ну, Мессина. Через полгода домой , а там — родной колхоз или завод, и ещё неизвестно, где лучше, если верить всему тому, что рассказывают по понедельникам на политзанятиях.
на снимках - капитан 3 ранга Петров БЧ-5, ст.лейтенант Катцин группа ОСНАЗ, лейтенанты БЧ-4 Иконников и Иванов.
19 сентября. «Увольняемым на берег построиться! Ют, левый борт! Форма одежды — номер два!». Сегодня моя очередь. Стоим на юте, построившись в две шеренги. Последние напутствия старпома: «От группы не отставать, Родину не позорить!». Группа — это четыре матроса и офицер или мичман. Нам повезло — мы идем с капитан-лейтенантом Гусевым — зам. командира ДД. Он из тех офицеров, что попали под раздачу Хрущевым лейтенантских погон курсантам, проучившимся всего три года и отправленных на флот со средним образованием. Отсюда потолок — кап.3, со всеми вытекающими последствиями. Наш зам. ДД где только не плавал! И командиров и матросов повидал всяких, поэтому к служебным требованиям относился давно уже философски.
Погремев каблуками ботинок по трапу, отдали честь флагу, и-и-и раз! Я в Италии. Первое впечатление — одичали в морях! Машины, машины… Непривычно — вступаешь на проезжую часть — транспорт останавливается. Водитель показывает рукой — проходи. Ты ему так же жестом — мне не нужно, я случайно вылез на дорогу. А он тебе вежливо ручкой — тогда вернись на тротуар. Заграница!
Гуляем без особого плана, нам интересно всё. Город старинный, улочки путанные-перепутанные, бельё на веревочках с балкона на балкон перекинутых сушится. Верёвочка на двух роликах, что-то вроде корабельных фалов с флагами расцвечивания. Хозяйка потянет за неё, и через улочку простыни заполоскались, словно паруса убирают! Старушка корзинку на веревочке с балкона опустила, в ней деньги. Знакомая внизу деньги взяла, перешла дорогу, купила свежие булочки. Корзинка поползла обратно. Старушки громко разговаривают, почти кричат. Эхо по узкой улочке далеко разносится.
 |
Мессина очень красива. Город прижат к морю горной грядой отрогов Пелоритани. Основан в VII веке до нашей эры греками, а они умели выбирать места. Жили там и карфагеняне и римляне и арабы. Каждый что-то переделывал на свой лад, поэтому посмотреть есть на что. К полудню все праздношатающиеся собираются на площадь перед кафедральным собором. Слева от него башня с часами и многоярусным кукольным театром. Без пяти двенадцать большие фигуры по очереди оживают и начинается представление. Буратины-Арлекины выходят на балкончики, танцуют, кони кивают головами, а лев размахивает жезлом. Спектакль завершается выходом смерти с косой, на верхнем балкончике. Она трижды стучит древком о пол, и все прячутся под бой курантов. По площади бегает торговец сувенирами. Нарасхват идут яркие косынки с изображением Сицилии и видом достопримечательностей местных провинций. Наших на площади много и торговец кричит — «Пятсотто! Пятсотто!», это значит пятьсот лир. Уже узнал и запомнил слово!
Идем дальше в поисках свечей зажигания. Среди сувениров в магазинчике Гусев увидел кольт-игрушку, шумно стреляющий капсюлями и почти не отличимый от настоящего. Хозяин магазинчика вышел на улицу, что-то говорит, берет горсть шариковых ручек, сует их нам. Мы показываем — не надо, тем более что в ценах не ориентируемся и догадываемся, что матросу столько не купить. Хозяин машет руками — «Презент!». Это дело другое. Он тычет пальцем мне в грудь, на комсомольский значок, подари, значит. Смотрю на офицера, он притворяется, что не видит. Снимаю Ленина с форменки, итальянец обрадовано ведет меня в магазинчик, показывает на какой-то вымпел, прикрепляет значок рядом с другими. Присмотревшись вижу — Мао, Гитлер, Муссолини, теперь ещё Ленин! Кап.лейт. покупает игрушечный кольт и уводит нас от греха подальше. Устали с непривычки, присели на лавочку. Пробуем кольт. Рядом мальчишки оживляются. Явно удивлены военными моряками, играющими в детские пистолеты. Как им объяснить, что мы автоматы один раз и видели, когда присягу принимали. Показываю на офицера и говорю «Пикколо бамбини» — маленький ребенок. Поняли, стали обсуждать.
Как оказалось, сидим возле небольшого автомагазина. Зашли. Теперь я не могу вспомнить, как сказать по-английски «свеча». Прошу девушку выйти на улицу и тычу пальцем на свечу в стоящем мотоцикле. «Канделла!» — говорит она. «Ес, канделла, Фиат!», выбрав из проезжающих наиболее похожий на «Жигули» показываю ей.
Пора на корабль. Вообще — после ограниченного пространства корабля, где все перемещения начинаются в кубрике, а заканчиваются на баке, ноги едва передвигаются. Рога антенн, башни, родной серый борт, кубрик. Дома!
20 сентября. Командиры разделили личный состав на две неравные части — на пьющих и непьющих, по каким-то своим невидимым критериям. Потом среди непьющих выбрали тех, кто посообразительней. Я оказался в меньшинстве, и нас отправили драить бляхи и готовиться к вечернему увольнению на берег. Как оказалось, нас ждут в гости активисты городской секции общества дружбы «Италия — СССР». Странные люди — эти сицилийцы. Последний раз в Мессину заходили броненосцы «Цесаревич» и «Слава» в 1908 году, да в 1910 «Аврора». Ну был еще визит соединения кораблей в 1973, но это всё! С кем они дружат, если в наши годы в Болгарию-то со скрипом выпускали, а о Мессине в России редко кто слышал. После ужина идем вечерними улицами чужого города. Нас человек двадцать, вместе с офицерами. Старинное здание, холл, мраморные колонны, ведущая на второй этаж парадная лестница, покрытая ковровой дорожкой, хрустальные люстры. После машинного отделения и плафонов освещения в двадцать восьмом кубрике, хочется говорить шепотом. Торжественные речи, перебиваемые переводчиком, аплодисменты тех, кто понял, о чем идет речь. В общем раут, плавно переходящий в фуршет. Честно говоря, народу много. Местные коммунисты, профессор мессинского университета историк Стефано, гости из Реджо-ди-Калабрии, советский консул в Риме Ю. С. Пахомов. После речей и аплодисментов началась неофициальная часть. Отличные вина, легкие закуски, неформальное общение. Мы разделились «по интересам». Второй бокал развязал языки и понимать друг-друга становится все легче. На корабле приходится пить чай, с запахом хлорки. На ходовой вахте, утомившись от сорокаградусной духоты иногда и ледяную дистиллированную воду, слитую из рефмашин хлебнешь, а здесь — сухое красное вино! Немного повело. Общаюсь с местным художниками-авангардистами, благо, что на стенах развешены их произведения. Сложны для понимания лиловые пятна на серых и синих квадратах. Один толстячок не художник, а скульптор, над ним немного пошучивают, но по-доброму. Он отошел за очередным подносом с бокалами и его друзья объясняют, что зовут его «Сант-Антонио» за какой-то комплекс понятных ему одному статуй. Вместе с бокалами он приносит альбомы с фоторепродукциями вернисажа, дарит их нам и я прошу автограф. Он начинает расписываться, но я прошу: «Сант-Антонио, пэр фаворе! (пожалуйста)». Общий смех, толстячок находит в альбоме свое произведение, с удовольствием подписывает фотографию какой-то мраморной глыбы.
 |
На корабле в кубриках уже включили ночное освещение и я засыпаю, под калейдоскоп из лиц, бокалов, фонарей и сломанных флагов.
В пролив вышли рано утром. Провожали нас два карабинера, приехавших на «Фиате» и швартовая команда. Да и некому было провожать чужой крейсер, невесть как попавший в курортный сицилийский город. Парад окончен, встречи завершены, в газетах напечатали.
С вечера на фалах висел флаг «P» международного свода сигналов, означающий — «Все должны быть на борту, так как корабль готовится к выходу». Отдали носовой продольный, кормовой, оба шпринга, буксир аккуратно отвел нашу корму от стенки. В просвет между бортом и берегом упали оба швартовых конца, поползли в клюзы. Спустили гюйс, флаг перенесли на гафель. С крыла мостика вахтенный штурман помахал рукой буксиру — «Благодарю за отличную работу». Буксир коротко тявкнул ревуном, шкипер махнул в ответ: «Ариведерчи!»
Команду «Встать к борту» выполнили коряво — всем хотелось стоять на правом борту, где проплывали улицы. Там можно помахать бескозыркой. По левому борту был только старый форт, да ангел на стелле, которому хоть маши, хоть не маши. За столетия он всяких видел. Вышли из гавани, уступили дорогу нескольким паромам с Реджо-ди-Калабрии. У них график, по четкости не уступающий железнодорожному. На внешнем рейде БПК уже дожидался нас, встал в кильватер и колокола громкого боя рассыпали личный состав по боевым постам. Корабли входили в узость — Мессинский пролив, да и службу никто не отменял! Прощай, Мессина, бог даст — ещё свидимся. Через несколько часов «Смелый», обойдя по правому борту крейсер ушел по своим делам, а мы легли на курс к знакомой точке возле греческого острова Китира.
Некоторые итоги визита в цифрах:
17 сентября -22 сентября 1976 г.
порт Мессина — стенка причала Колапеше;
В книге отзывов крейсера 3600 записей;
35 тыс. посетителей за пять дней;
На борту побывала Анджела Боттери — дама, депутат сицилийского парламента;
На встрече-фуршете Общества дружбы «Италия-СССР» были председатель — Ассистент профессора философии Мессинского университета проф. экономики Соббрио, председатель секции общества г. Реджо-ди Калабрия (городок через пролив) Эуджине Мозолино, советский консул в Риме Ю. С. Пахомов.
Визит в Мессину оставил неизгладимое впечатление у всего экипажа крейсера, стал эмоциональной вершиной всей боевой службы. По его окончании явственно ощущалась усталость как людей так и техники. Завершался пятый месяц пребывания в море…
При недавней моей личной встрече с Анатолием Моесеевичем Шакуном, тот поделился своим мнением, что БС 1976 года была самой сложной в его должности командира корабля! Несмотря на все передряги, штаб эскадры оценил службу КРУ на «хорошо».
В первых числах октября он окончательно перешел на ПКР «Ленинград». Под «присмотром» довольно небольшого для американского флота корабля PGM PG-86 Antelope «Жданов» покинул Эгейское море.
То что крейсер сумел завершить БС в положенные сроки заслуга прежде всего личного состава БЧ-5! С самого начала похода офицерскому и мичманскому составу, матросам и старшинам этой боевой части приходилось принимать все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы дать крейсеру ход, обеспечить корабль всеми видами энергии. Однако, не обошлось без кадровых изменений. Так вместо капитана 2 ранга Смирнова командиром БЧ -5 был назначен капитан 3 ранга Хейфиц. Я думаю тут будет уместно вспомнить и опубликовать фамилии некоторых рядовых матросов, каждый из которых внес свою долю труда и пота в общее дело.
|
Этим походом КРУ «Жданов» завершил свою активную службу в период 1971 по 1976 годы. Вернувшись в Севастополь, крейсер вплоть до осени 1977 года проведет на бочках в ожидании своей очереди на постановку в завод. Там вначале весны завершил капитальный ремонт и модернизацию средств ПВО сначала крейсер Балтийского флота «Октябрьская революция», а затем подобные работы шли и на крейсере «Адмирал Ушаков».
Для офицерского состава начались командировки на другие действующие корабли флота, к ним привлекался даже командир корабля. Началось сокращение личного состава БЧ-4. Грамотных специалистов связи с удовольствием «разбирали» на корабли 150 бригады,30-ой дивизии, узлы связи флота или, к примеру, на вводимый в строй «Эльбрус». Практически включительно по 1980 год крейсер проведет в Севморзаводе, пройдет капитальный ремонт и вторую модернизацию средств связи. После чего перед кораблем будут поставлены новые задачи на период 1981-1986 годы.
Об этом мы попытаемся рассказать в следующих материалах.
Использованы фотографии: В.Патосина, Ан.Воробьева, Л.Корчагина, В.Дмитриенко, С.Филипповского, Курданина, Мельника, С.Яросевича, В.Катцина, Вит.Жилинскаса, Вит.Костриченко, Кястаса с БПК "Скорый", севастопольца Виталия Костриченко, Benj Gluk и сайта Defense Visual Information Center
В.Патосин, 2006 год
Материал обобщил и подготовил В.Арапов