(продолжение) Сергей задумался, затушил окурок сигареты в пепельнице, достал из пачки «L.M»новую сигарету, прикурил от зажигалки и продолжил: - Поставили мой пароход в плановый ремонт в завод. Ну, ты сам знаешь, нет ничего дьявольски лукавее, чем заводской средний ремонт корабля. Деньги, выделенные на это, сразу куда-то уплывают. Все включенное в ремонтные ведомости оборудование демонтируется, разбирается, уносится по цехам и… все замирает. На год, на два, на три и лишь в последний год-полтора о корабле вдруг вспоминают, и начинается «горячка» Лукавые строители вместе с работягами тащат из цехов все обратно и непросто в этой «бедламе» разобраться, что отремонтировано, а что только косметически подправлено. Одномоментно вдруг на всех твоих объектах что-то мастерят, крутят, настраивают. Голова идет кругом. Затем начинаются швартовые и ходовые испытания. При помощи «зубила и кувалды» устраняют выявленные недостатки. Затем наваливается ревизия техники. Вот тут изображается подобие ремонта в течение приблизительно полугода. И что в итоге? Корабль выходит из завода, до конца дней своих превращаясь в неполноценную боевую единицу. Полная смена матросов. Причем матрос идет, по-русски ни бельмеса? В основном с южных окраин империи. Хоть самому садись и учи: узбекский, казахский, таджикский… Мрак! Полная потеря навыков. Кабельные трассы за время ремонта отсырели. Постоянные замыкания. Блуждающие токи. От этого прогрессирующая коррозия переборок и палуб. Выход из строя техники, чувствительной к токам и сырости. Одним словом - «кырдык». В разгар ревизии ко мне часто заходил настройщик автоматической системы пожаротушения, в прошлом первый командир БЧ-1 с постройки корабля, Шинкаренко Александр Петрович. Беседовали мы на самые разные темы, но вопросы штурманской специальности были приоритетными, особенно вопросы технической эксплуатации навигационного оборудования. Когда мы с ним сошлись накоротке, я уже без смущения жаловался ему, что катастрофически не хватает времени ни на матчасть, ни на матросов, на что Александр Петрович заметил: - А привидений еще не доводилось увидеть? Этот вопрос я отнес к разряду образных сравнений, когда от работы и вахты начинаются «глюки», и я ему тогда ответил, что привидениям появляться рановато… - А мои ребята в свое время боялись вахту в кормовом гиропосту нести, - продолжил Шинкаренко, - матроса какого-то окровавленного видели… Наш разговор оказался незаконченным, меня вызвал старпом, и потом текучка дел стерла все из памяти. Шло время. Ревизия закончилась. ПКР поставили на первые бочки в главной базе. На корабль был принят боезапас. По стояночному варианту я заступил вахтенным офицером. Вместе со мной в ходовой рубке находились мои подчиненные, командир отделения рулевых старшина 2 статьи Ханов, он заступил на руль, и командир отделения электриков штурманских старшина 2 статьи Тартарашвилли. За четыре часа вахты можно переговорить о многом. Разговоры со служебных тем постепенно съехали на бытовые. Ханов меня спрашивает, не рассказывал ли перед увольнением в запас матрос Юсупбаев что-либо необычное? … Я ответил, что нет. Они наперебой стали пересказывать мне рассказ матроса Юсупбаева… - А вы знаете, у нас на постах живет еще один человек, - озадачил меня Ханов. - Вы что ребята, заблудился он что ли? - Да нет, тут все гораздо загадочней и непонятней, но мы сразу поверили Юсупбаеву. И вот, что Ханов пересказал мне со слов Юсупбаева. -В первых числах января после корабельного развода на работы, Юсупбаев пошел открывать кормовой гиропост. Подойдя к двери поста, он услышал стук изнутри помещения… - Кто бы там мог быть? - подумал Юсупбаев, - и дверь на замке, и ключ у меня? Открыв дверь и прислушавшись, он понял, что стук раздается из нижних помещений. Спустившись вниз по вертикальному трапу и подойдя к шахте лага, заглянул в нее и заметил идущий в корму корабля слабо освещенный, выложенный кирпичом коридор. Из этого коридора на Юсупбаева смотрел, сидящий на корточках, незнакомый матрос, одетый в рабочий комбинезон. В руке он держал молоток. Ничему поначалу совершенно не удивившись, Юсупбаев повернулся, подошел к трапу и полез обратно наверх. Здесь на трапе его вдруг как холодной водой окатило, в корме же глухая переборка…, как туда может уходить коридор? Юсупбаев спрыгнул с трапа и быстро подошел к шахте лага. Но ни какого коридора из кирпича, ни матроса он не увидел. Решил, что померещилось. В один из дней Юсупбаев решил послушать музыку и вдруг обнаруживает отсутствие проводки с розеткой, от которой работал проигрыватель… На следующий день проводка снова оказалась там, где и была. Уходя из поста, Юсупбаев всегда выключал электрогрелки, а несколько раз утром при посещении поста обнаруживал их включенными… Эти все чудеса не пугали, но все же настораживали его. Или как-то открыв помещения ЗИПа, он с удивлением обнаружил, что подволок помещения стал в два раза ниже и на палубе разлита вода. А в дальнем правом углу у самого борта из переборки торчит водопроводный кран и из него слабой струйкой течет вода. Пробравшись на четвереньках до крана и закрыв его, принялся убирать натекшую воду, попробовал ее на вкус и обнаружил, что она пресная. Если за смежной переборкой была топливно-баластная цистерна, то из крана должен был течь либо мазут, либо соленая забортная вода. И вдруг, пресная! Все эти непонятные метаморфозы Юсупбаев пытался довести до вас, говорит Ханов, то-бишь до меня, поправился Сергей, но на тот момент времени я воспринимал с легкой иронией все эти, как я их называл, «узбекские бредни»… Подошло время готовиться Юсупбаеву к увольнению в запас. Лучше всего этим было заниматься после отбоя… Как-то, сидя в гиропосту в 2 часа ночи и выпиливая из светонакопительной пластинки буквы «ЧФ» для погон, он услышал вдруг сзади себя звук открываемого люка. Повернулся и увидел люк в нижние помещения совершенно в другом месте. Дальше и правее, как раз над местом, где в нижнем помещении находилась шахта лага. Из люка выбрался незнакомый матрос в синем рабочем платье без форменного воротника. На правой щеке незнакомца кровоточила неглубокая царапина. Подойдя к Юсупбаеву, незнакомец сходу задал вопрос: - Ты чего тут делаешь? Юсупбаев был возмущен такой борзостью. Ему, годку, какое-то «чмо» задает дурацкий вопрос. Потом, вдруг осознав необычность происходящего, здорово испугался: и люк не там, где надо, и незнакомая пораненная личность… Кровь из горизонтального разреза у него стекала вниз по щеке, видимо доставляя ему беспокойство, и он ее смахивал тыльной стороной ладони. Возникло желание немедленно удрать, но как раз там, где находилась дверь, стоял этот окровавленный незнакомец. - Я тут служу, - смог выдавить из себя Юсупбаев, - это мой пост. Рядом на стуле с Юсупбаевым лежал его дипломат с ДМБовскими вещами. С вопросом: - А что у тебя тут? - незнакомец открыл дипломат и достал из него суконную форменку. Осмотрел ее и говорит: - О! ДМБовская! Я тоже хотел такую себе сделать! А можно, я ее примерю? Юсупбаев молча кивнул и тут же пожалел об этом. Незнакомец скинул с себя робу и Юсупбаев, к тихому своему ужасу, заметил на груди и животе матроса еще несколько слабо кровоточащих ран. - Ну вот, сейчас всю мою форменку кровью перепачкает, - подумал он. Но, к счастью, незнакомец, прикинув форменку к своим плечам, заключил: - Нет, она на меня не налезет! Он аккуратно свернул и снова уложил форменку в дипломат. Затем он поинтересовался, кто еще служит в боевой части. Юсупбаев стал перечислять всех матросов по национальности и фамилиям - башкир Ханов, грузин Тартарашвилли… - О, грузин, познакомь меня с ним, - попросил, обрадовано, матрос. В конце концов, расхрабрившись, Юсупбаев спросил незнакомца, где тот служит. На что получил неопределенный ответ: - А так, хожу тут по кораблю… Спустя некоторое время незваный гость спустился в люк и, как только за ним захлопнулась крышка, люк исчез, словно его там и не было. Вновь перепугавшись, Юсупбаев быстро закрыл пост и ушел в кубрик. После этого случая и начались узбекские посиделки, с которым я безуспешно пытался бороться. Оказалось, что Юсупбаев в одиночку пост уже боялся посещать и, присутствие земляков придавало ему некоторую бодрость и снимало постоянное напряжения от возможного неожиданного появления незнакомца. Все так бы и продолжалось, но однажды Юсупбаев спустился в агрегатную гиропоста, где внезапно появился перед ним этот парень и в ультимативной форме произнес: -Тут собирается слишком много твоих друзей. Это мне не нравится. Понятно, что после такого заявления дверь перед многочисленными представителями солнечной Ферганы пришлось окончательно захлопнуть. Все же присутствовать в гиропосту пришелец разрешил Абдурахимову, после беседы с ним. И вот приблизился долгожданный день ДМБ. За несколько дней до этой даты у Юсупбаева украли все ДМБовское барахло, хотя он просил приглядеть за ним матроса-фантома. Пришлось увольняться без всяких «понтов». Сергей подлил мне и себе в бокалы вина, поднял свой и, не дождавшись меня, краем своего бокала коснулся, стоящего на столике, ободка моего и, думая о чем-то своем, сказал: - Ну, будем! Выпив одним глотком содержимое, Сергей взглянул на меня каким-то странным, настороженным, леденящим взглядом. По моей спине прокатился холодок страха. Не понимая причины этого испуга, я стал лихорадочно размышлять - в чем его причина? Сергей, не глядя на меня, продолжил… -Уже в процессе беседы со своими старшинами, я начал вдруг вспоминать события, связанные с этим незнакомцем, но почему-то мной напрочь забытые. Я вдруг вспомнил, что когда в конце июля 1989 года обходил заведования, где-то между 12 и 13 часами, последним помещением к проверке оказался кормовой гиропост. Дверь в него оказалась открытой. Переступив через комингс, сразу обратил внимание на новый люк с открытой крышкой, установленный над шахтой лага. А в том месте, где должен был находиться штатный люк, ничего не было, кроме леерного ограждения. Как же так? В ремонтной ведомости,- пронеслось в моей голове,- забит лишь ремонт задраивающего устройства люка, а тут без моего ведома, новый люк на новом месте и старый уже убран. Фантастика! Переведя дух от такого самоуправства, я стал осматривать помещение. В углу слева вдруг замечаю чужого матроса в белой робе. Стоит спиной ко мне, опершись головой и ладонями на прибор гироазимут-горизонта, закрепленный на переборке. На вопрос, что он тут делает, матрос выпрямился и развернулся. Передо мной предстала фигура полугрузина, полусреднеазиата, с темными глазами и матовой кожей лица, стриженного под ершика, что было модно в 60-ые годы. Лицо продолговатое, брови черные прямые. Ростом около 180 см. Из неглубокой горизонтальной ссадины на правой щеке сочиться кровь. Боевого номера и форменного воротника у матроса не было. Взглянув на меня, незнакомец сделал попытку уйти, но я остановил его легким прикосновением к его руке и задал вопрос: - С кем подрался? Он ответил, что ни с кем. Потом я спросил, из какого он подразделения, фамилию… Он ответил, что из дивизиона движения БЧ-5, назвал фамилию, но я не запомнил. После чего, я уступил ему дорогу на выход со словами: - Ну, раз не хочешь отвечать, с кем подрался, смотри, чтобы в следующий раз башку тебе не оторвали. И вообще, откуда на тебе белая роба, ей 100 лет в обед? Услышав вопрос о робе, матрос недоуменно взглянул на меня и вышел через входную дверь гиропоста. Желая продолжить осмотр помещения, я повернулся к люку и обнаружил, что нового люка нет, а старый находится там, где и был. -Ну, почудилось от жары,- подумал я, и, проверив остальные помещения, пошел обедать. Вспомнив свою встречу с незнакомцем и сопоставив факты с вопросами Юсупбаева и рассказом моих старшин с его слов, подумал:- Вот тебе и привидения воочию, вот тебе и параллельные миры! Словом, впечатления об этом феномене переполняли меня. Я рассказал обо всем во время вечернего доклада в каюте у старпома всем командирам боевых частей. В этот день по графику я оставался на корабле в смене обеспечения. На вечерней поверке в строю личного состава было замечено повышенное возбуждение от этой новости. И я не был удивлен, когда ко мне после поверки подошли мои подчиненные, матросы Сафонов и Авраменко, с просьбой переночевать в кормовом гиропосту с целью пронаблюдать что-либо необычное. На следующий день утром за полчаса до подъема флага, ко мне в каюту зашел дежурный по кораблю капитан 3 ранга Михальченко с вопросом, правда ли, что на корабле есть привидение. И получив от меня утвердительный ответ, начал с удовольствием рассказывать о своем дежурстве. Никто не спал,- говорит,- во время несения вахты, не было праздно шатающихся по кораблю после отбоя, дневальные столовыми ножами вооружились, чтобы дать отпор привидению. С утра личный состав БЧ-6 дружно драил полетную палубу по большой приборке. Обычно два-три «салаги» на всю палубу, а тут повылазили, как тараканы после дезинфекции. Замполит корабля заранее заготовил себе для политотдела отступную позицию, мол, про привидение пустило слух командование, чтобы матросы на вахте боялись спать и приборку образцово делали… В этот же день пришли ко мне матросы Авраменко и Сафонов и рассказали, как прошла ночь в гиропосту. Авраменко рассказал, что Сафонов уснул минут через 30 после отбоя, а он лежал и прислушивался. Но потом его тоже сморил сон. Среди ночи Авраменко как будто кто-то толкнул. Открыв глаза, обнаружил, что Сафонова в гиропосту нет. - Ну, друг называется,- подумал он и заснул опять. Утром, по сигналу «Подъем», он обнаружил Сафонова, как ни в чем не бывало спящим. Спросил его, мол, Толик, в чем дело. Почему ты уходил, не предупредив меня. На что тот изумленно ответил, что никуда он не уходил, а все время спал. Авраменко четко помнил, что, проснувшись, не обнаружил ни Сафонова, ни матраса, на котором тот спал. Свет в посту не выключался всю ночь. Ошибки быть не могло. Больше ничего необычного не происходило. Единственно, что оба матроса, хоть и спали всю ночь, но по подъему чувствовали себя уставшими и разбитыми. Интерес мой, тем не менее, к «необычному» проснулся настолько, что я стал проявлять повышенное внимание к подобным событиям, не относя их уже к разряду пустой чепухи. Вспомнилась прочитанная когда-то в желтой прессе статья о призраке президента США Авраама Линкольна убитого террористом Бутом 14 апреля 1865 года в ложе театра Форда. Призрак убитого президента неоднократно видела в овальном кабинете Белого дома его супруга Кельвина Кулиджа, мисс Грейс. Позднее в правление Рузвельта его также видели несколько свидетелей из обслуживающего персонала Белого дома. Говорят, его можно встретить и в наши дни. При встрече с первым штурманом Шинкаренко я решил узнать, не было ли в период постройки корабля и его службы на «Москве», гибели кого- либо из экипажа и уточнить детали появления в тот период этого окровавленного матроса, и не является ли этот матрос его бывшим подчиненным. Но он видимо чего-то испугавшись, сказал, что никто не умирал, а то, что он мне рассказывал - ерунда и было сказано от нечего делать. (окончание следует) |