Это - хроника 1957 года. Вот так красиво и радостно—в разгар холодной войны – преподносилось появление советских военных кораблей в различных регионах мира. Зрители радовались, глядя, как экипаж крейсера «Жданов» посещает развалины древнего города, а потом знакомятся с достижениями сирийских крестьян. Но в переводе с языка официальной пропаганды это лишь означало, что СССР в очередной раз продемонстрировал свою военную мощь на Ближнем Востоке. Тогда, осенью 57-го, так называемый визит дружбы помог сирийским коммунистам удержаться у власти. Орудия главного калибра крейсера «Жданов» подкрепили заявление Хрущева о том, что Сирия не останется одинокой накануне империалистической агрессии. Угроза интервенции, которую готовил Вашингтон, недовольный коммунистическим режимом в Сирии, была снята появлением советской эскадры в Средиземном море. Но это лишь один из немногих эпизодов, когда морская пехота не высаживалась с оружием, а сходила на берег в парадной форме.

Хроника 57-го года – застолье на корабле. Заграничные операции морской пехоты никогда не афишировались, газеты об этом чаще всего молчали, и порой даже родственники не знали, откуда у вернувшегося зимой из командировки мужа или сына такой замечательный загар. И вполне естественно, что без «черных беретов» — универсальных, мобильных, отлично обученных солдат — не обходился ни один мало-мальски серьезный конфликт. Случалось, что именно они решали судьбы целых правительств, исход войн и конфликтов. Сергей Ремизов командовал батальоном морской пехоты в Африке. Мало кто знает, что в 77-м году благодаря этому человеку был предотвращен государственный переворот в Бенине.

Ремизов Сергей Александрович: «Произошел вооруженный мятеж. Как потом выяснилось, сотня головорезов высадилась с самолета, перестреляла аэропортовскую охрану, села на заранее подготовленные джипы и - в столицу…Президент в резиденции отсутствовал. Ночью пришел наш корабль с оружием, и он присутствовал на складе при разгрузке. Мы до всего этого получили шифровку—идти в Бенин. Но никто такой страны не знал - ее не было на карте. Но один из офицеров догадался, что это бывшая Эритрея. А мы уже идем двое суток. Наконец прибыли на место - на берегу люди у пушек суетятся, хотят по нам стрелять. Кое-как объяснились, связались с посольством. И тут выяснилось - переворот. Мы взломали замки на складе, взяли оружие прямо в смазке и с воплями побежали к президентскому дворцу, стреляя во все стороны - дым и все прочее. Головорезы сели в тот же самый самолет и улетели. Мы там были приняты как спасители.

Потом Сергей Александрович служил в других экзотических местах, помогал поддерживать или ниспровергать марионеточные режимы. Но в подробности ему вдаваться не хочется. Сейчас от этих командировок остались только фотоснимки да следы прививок от различных тропических болезней. Сегодня полковник морской пехоты с его редкой специальностью, который, можно сказать, решал иногда судьбы целых стран, после увольнения из армии оказался никому не нужен.

Ремизов Сергей Александрович: Обычная для офицера эпопея—специальности нет, специальность—офицер. Работал в школе сторожем, затем работа в различных охранных агентствах, был заместителем директора авторемзавода по режиму. В настоящее время—замдиректора центра детского образования «Юниор».Я не особенно обижаюсь. Руки есть- могу столярничать, слесарничать—держусь на плаву. По-моему, у нас не хватает сил и средств, чтобы помочь тем, кто получил увечья в Афганистане и Чечне—чего уж говорить о нас…

К сожалению, как правило, у бывших офицеров морской пехоты после увольнения в запас одна дорога – в сторожа или охранники. В отличие от государства, нынешние хозяева жизни быстро сообразили, как использовать немногословных мужчин с крепкими кулаками, не способных к предательству. Бывшим ротным Юрием Пахомовым очень дорожит одно из столичных охранных агентств, поручая самые сложные участки для дежурства.

Юрий Пахомов: «Охраняю золотые магазины, сбербанк—куда пошлют и т.д.»
В послужном списке полковника Пахомова не одна горячая точка. Первое боевое крещение - в 69-м году, во время очередной войны между Египтом и Израилем. В то время советским военнослужащим было приказано избегать прямых столкновений с вероятным противником, но вместе с тем им не раз приходилось выходить в море для выполнения боевых задач. Морских пехотинцев переодевали в рабочую матросскую робу без погон и знаков различия. Запрещалось при себе иметь какие-либо документы.

Юрий Пахомов:«Была поставлена задача по занятию обороны в Порт-Флате во время арабо-израильского конфликта на вывод в экстренной ситуации нашего посольства и советников с семьями, а также осуществлять слежение за кораблями 6-й эскадры США - они за нами, мы за ними. И как только появляется самолет -разведчик, все занимают боевые посты, готовые открыть огонь на поражение воздушных целей.»
Иногда матросов выпускали на берег - в увольнение, но обязательно в сопровождении офицера. И это не случайно – в глаза сразу бросались пестрота и богатство торговых лавок, магазинов, и это сильно отличалось от той пропагандистской картинки, которую рисовали на политзанятиях.

Юрий Антюхин: «Я по себе хочу сказать. Когда мы уходили в поход – нам говорили одно про эту страну. Потом увидели эту страну и мнение стало совсем другим – лучшим. Такие же нормальные люди.»

Нормальными людьми были и советские морпехи. Поэтому на скромное денежное довольствие рядовой матрос покупал отнюдь не труды египетских политиков и даже не сувениры.

Юрий Антюхин: «Во – первых, мы строем, а потом по магазинам. В основном покупали золото. Я купил перстень. А еще хорошую кожаную сумку. Еще и деньги остались.»

Но, к сожалению не обошлось в этом походе и без ЧП. Что заставило внешне вполне благонадежного матроса Полежаева – вот он на переднем плане, захватить пулемет и сбежать на чужой берег, до сих пор не ясно. Возможно, от интенсивных политзанятий, где словоохотливые замполиты красочно описывали романтику кубинской революции, морской пехотинец решил прорываться в Боливию на помощь к Че Геваре.

Юрий Антюхин: «Мы нашли его за пять километров от израильской границы в сарае. Если бы мы его не взяли в эту ночь—он был бы уже недосягаем. Его забрали, изолировали, потом пришел торговый корабль и забрал его на большую землю.

Когда его на предварительном допросе спросили, к чему он готовился, он ответил что хотел ограбить сначала золотой магазин, а потом перейти в Израиль , сделать там что-то вроде кубинской революции и вернуться в Союз.

Кроме этого злополучного побега, никаких других происшествий в этом выходе не было. Все вернулись домой живыми. Потом было еще несколько боевых походов, а Юрию Пахомову довелось повоевать и в Афганистане. После службы на флоте бывший матрос и его командир встретились случайно почти через 30 лет. Что касается льгот, они есть только у Пахомова, как у воина-интернационалиста. Юрий Антюхин считает, что такие же льготы положены и ему, хотя он в Афганистане не был.

Юрий Антюхин: «У меня должны быть такие же льготы, как у ребят, которые служили в Чечне. На данный момент я ничего не имею.»

Далеко не все, кто служил и воевал за пределами Советского Союза, а потом и России, приравнены к участникам боевых действий. Авторы ныне действующего «Закона о ветеранах» почему-то решили, что, к примеру, в таких странах, как Ангола и Эфиопия, война для наших людей закончилась в 1979 году. Хотя и в последующие годы сотням советских военных специалистов не раз приходилось браться там за оружие.

Александр Величко, военный советник в Анголе в 80-х годах: «Ну как, мы находились в боевых порядках, то есть были моменты когда я в Анголе попадал в засады. Применял я оружие, применял качественно.»

Это Ангола. Очень редкие кадры. Остается только догадываться, каким чудом нашим морским пехотинцам удалось обмануть бдительных особистов и привезти эти пленки в Союз. Военная контрразведка обычно отнимала не только видеокассеты, но даже фотопленки и записные книжки. Вот эпизод боя в тропических джунглях, где перед атакой на позиции армии УНИТА наши бойцы вместе с кубинцами проводят артиллерийскую подготовку.