Главная  / >Воспоминания  / Левандовский — БПК «Скорый»   / Часть 1  / Часть 2  / Часть 3  / Часть 4  /

 

Андрей Левандовский
БПК «Скорый» — первые годы службы

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
КРАСНОЗНАМЕННЫЙ ЧЕРНОМОРСКИЙ ФЛОТ.

ИСПЫТАНИЯ

Закончились швартовые испытания. Проверялась работа различных механизмов и устройств корабля. Включались станции. Запомнились испытания бортовых рулей — успокоителей качки. Они предназначены для компенсации большой амплитуды качки при сильном волнении, что особенно важно при использовании оружия. В нашем случае они выполняли обратную задачу — раскачать корабль на спокойной воде. Мы сидели в постах по тревоге. Была дана команда закрепиться по штормовому. Мы закрепили наши кресла талрепами к специальным откидным скобам на палубе поста. Однако это не помогло. При максимальной раскачке кресла сорвало с креплений, и мы чуть не оказались на палубе.

14 июня сыграли аврал, корабль отошел от стенки. Началась процедура размагничивания корабля. Береговое электропитание корабля отключили. Наши генераторы не работали. Снаружи температура воздуха была под 30 градусов. Мы больше четырех часов сидели в душных постах при тусклом свете аварийного освещения. Корпус корабля был опутан толстыми кабелями размагничивающего устройства.

21 июня корабль покинул завод. Не успели мы обжить свои кубрики, как их пришлось освободить для многочисленных представителей промышленности, идущих с нами на испытание. Часть экипажа расселилась по боевым постам.

Из завода нас выводили буксиры. Мы медленно миновали разводной мост через реку Ингул. На мосту и на набережной стояли провожающие. Не удивительно, значительная часть населения города была причастна к судостроению. Рождение нового корабля для них был праздник.


Выход из завода 21 июня 1972 г.
Разводной мост на р. Ингул.

Перед входом в Бугский лиман

Несколько дней мы простояли в Николаевском порту. Там 25 июня на «Скором» впервые был поднят Военно-морской флаг. До этого, со дня заселения на корабль каждое утро мы поднимали государственный флаг. По случаю праздника корабль был украшен флагами расцвечивания. Очень хотелось запечатлеть этот торжественный момент на пленку, но как это сделать? Помог случай. Ко мне подошел наш инженер РТС и спросил, умею ли я фотографировать. Я получил его аппарат и, вполне легально снимал, с антенной площадки сразу двумя.

Первый подъем Военно-морского флага на БПК «Скорый»
25 июня 1972 г.

Затем мы двинулись в сторону Черного моря. Сначала шли Бугским лиманом, затем Днепровским, миновали остров Березина с г. Очаков.

26 июня «Скорый» прибыл в Севастополь. Когда входили в базу, удалось сфотографировать корабли, стоящие на внутреннем рейде: РКР «Головко», ПКР «Ленинград», КРУ «Жданов» и еще несколько кораблей. Несколько дней простояли в Севастополе.


РКР «Головко»

ПКР «Ленинград»

За время нашего отсутствия многое изменилось, часть знакомых нам кораблей, включая «Смелый» находились на боевой службе. Нашим частым соседом по стоянке у четырнадцатого причала был БПК «Николаев». Головной корабль серии проекта 1134Б был принят в состав флота в конце прошлого года.


крейсер «Ушаков»

БПК «Николаев»

В один из дней мимо нас на буксире медленно протянули крейсер-ветерана «Славу», когда-то приютившего нас. Его вели на разделку. Корабль имел жалкий вид. Часть вооружения и оборудования демонтировано. Иллюминаторы без стекол. Все это напоминало похоронную процессию. Видеть это было печально.

Наконец, мы вышли в море на испытания. Ходили на разных ходах вдоль мерной мили у Херсонеса. Погода была замечательная. В свободную минуту фотографировали на верхней палубе. Вечером вернулись в базу, а через день снова вышли в море. В этом выходе большую часть времени пришлось провести на боевом посту, сидеть за станцией. Потом в море стали выходить почти ежедневно. Продолжительность выходов была небольшая. На каждом отрабатывался определенный этап испытаний. Проходили испытания системы вооружения, радиоэлектронное оборудование.

Дошла очередь и до нас, гидроакустиков. Почти сутки пытались работать с подводной лодкой. Техника работала исправно, а обнаружить лодку не смогли, несмотря на то, что цель было под боком и с мостика нам давали ее координаты. По-видимому, не повезло с гидрологией. В связи с этим провели одну работу, которая сродни научно-исследовательской. Корабль стоял на якоре в нескольких милях от берега. Погода была солнечной, море — спокойным. Невдалеке проходило пассажирское судно с безмятежно отдыхающими людьми. Наше отделение гидроакустиков собралось у борта корабля. Мы привязали к концу специальный небольшой контейнер и стали брать пробы воды с разной глубины.

Дело в том, что концентрация соли влияет на плотность воды, а слои с разной плотностью влияют на прохождение звуковых волн. При определенных условиях может возникнуть, так называемый, слой скачка, полностью отражающий звук. Лодку, находящуюся ниже этого слоя, обнаружить с надводного корабля можно только с помощью буксируемой станции. На нашем корабле такой станции не было. Зато в составе нашей станции имелся прибор, позволяющий вводить информацию о солености воды (гидрологическом разрезе), что позволяло улучшить точность определяемых координат цели. С этой целью и проводились наши изыскания. Все было очень интересно. Но кто будет заниматься такими работами на ходу и в боевой обстановке? Чем закончились наши эксперименты, сейчас не помню.

Однажды при заходе в базу мы лишились одного из фотоаппаратов. Произошло это так. Как обычно был объявлен аврал. Все находились на боевых постах. Володя Савельев нес вахту на навигационной РЛС «Волга». Я вахту не нес, но естественно должен был находиться на боевом посту. Однако, мы решили снять корабли стоявшие на рейде в момент прохода мимо них. Я спрятал фотоаппарат под робой, и прошел мимо носовой аварийной партии в умывальник. Там я отдраил иллюминатор, снял бронезаглушку и приготовился к съемке. Не успел я сделать несколько кадров, как снаружи в иллюминаторе показалось лицо старпома. Он забрал аппарат и приказал доложить все моему командиру. Я задраил иллюминатор и отправился в БИП к начальнику РТС. Естественно, он выслушал мой доклад без восторга. Досталось и командиру носовой аварийной партии. На вечернем построении мне приказали выйти из строя и объявили месяц без берега за нарушение правил прохождения узкостей. Про фотографирование не было сказано ни слова! Оказывается, с одного из кораблей заметили отдраенный иллюминатор, и дали семафор о таком безобразии. Сейчас не помню деталей, но почему-то я попался с фотоаппаратом Савельева. Короче, подвел всех!

Вход в Севастопольскую бухту. Боновое заграждение.

В середине июля мы тожественно встречали БПК «Смелый», вернувшийся с четырехмесячной боевой службы. Испытания подходили к завершению, и скоро корабль должен возвратиться в Николаев для устранения замечаний. Не задолго до этого произошел трагический случай, омрачивший наше настроение. 20 июля (мы находились в море) во время утренней приборки была сыграна боевая тревога. Корабль срочно снялся с якоря и пошел, как нам объявили по трансляции, на поиск пропавшего самолета-амфибии Бе-12. Сначала мы думали, что это очередная вводная. Но потом всем свободным от вахты приказали наблюдать за морем.

Спасение радиста. Разбившийся самолет Бе-12. 20 июля 1972 г.

Через несколько часов мы обнаружили оторванный подкрыльевой поплавок и державшегося за него человека — радиста. Мы подняли его на борт. Это был солидный человек в возрасте. Ему предложили пройти в амбулаторию. Но он отказался от медицинской помощи и остался на верхней палубе. Далее мы пошли по следу топлива, разлившегося широкой дугой по поверхности моря, и вскоре нашли полузатопленный перевернувшийся самолет с развороченной носовой частью. Мы взяли самолет на буксир за хвостовое колесо и спустили легких водолазов. Они подняли на борт двух погибших. Один утонул под плоскостью самолета, запутавшись в стропах открывшегося парашюта. Второго подняли в окровавленном брезенте. К этому моменту в район катастрофы подтянулись около десяти кораблей, ПЛ и вертолетов. Впервые на палубу нашего корабля садился вертолет «Ка-25».

Спасательные работы ведут легкие водолазы БПК «Скорый»

Затем подошел БПК «Николаев» с командующим флота на борту. Нам было приказано покинуть верхнюю палубу (на борту было несколько десятков гражданских) и сдать негативы, тех, кто производил фотосъемку. Дальнейшие спасательные работы проводились экипажем спасательного судна. Тела погибших передали на МПК. Мы вместе с другими кораблями до вечера прочесывали район в поисках предметов, ставших причиной катастрофы.

Первая внеплановая посадка вертолета «Ка-25»
на ют «Скорого» во время спасательной операции
20 июля 1972 г.

В журнале «Авиация и время» 3’97 в монографии о летающей лодке Бе-12 коротко описан этот эпизод. Второе упоминание об этом тяжелом летном происшествии было в книге морского летчика А. Артемьева «Бе-12 — самолет трех стихий». Там было написано, что экипаж подполковника Ф. И. Пономаренко 318 ОПЛАП после выполнения задания ПЛО решил совершить посадку на воду и взлет. Посадка производилась в дневное время при штилевом море. При выполнении посадки на скорости 160 км/ч самолет налетел на колоду для рубки мяса. Произошло разрушение носовой части кабины. Самолет перевернулся. Погибли четыре человека. Спасся только радист.

БПК «Николаев» с командующим флотом подходит
к месту катастрофы
Передача тела погибшего летчика
на борт МПК

На следующий день «Скорый» вернулся в завод. 21 июля мы наблюдали, как спускали на воду БПК «Керчь». Зрелище грандиозное! Огромный корпус корабля кормой вперед плавно сошел со стапеля и закачался на воде.

День Военно-морского флота отмечали в Николаеве. В конце августа наш корабль вернулся в Севастополь. Теперь мы готовились к вступлению в состав флота. Было принято окончательное решение оставить «Скорый» в составе Черноморского флота. Это было больным ударом по нашим офицерам. Их семьи оставались на Севере, теперь их надо было переправлять в Севастополь и решать проблемы с жильем.

У экипажа начался, так называемый, «оргпериод». В море мы перестали выходить, стояли у стенки. Готовились к смотрам. Вылизывали до блеска корабль. Приводили в порядок форму. На причале занимались строевой подготовкой. Зубрили свои обязанности по различным расписаниям в соответствии с книжкой боевой номер.

Поскольку в те времена уделялось большое внимание наглядной агитации, то мне досталось изготовление небольших стендов в кубрик. Особенно удался стенд о нашем вероятном противнике. Фотографии и текст наклеивались на черный фон с сеткой серой паутины, а в верхнем углу я изобразил огромного черно-желтого паука с надписью НАТО. Картинка получилась жутковатая. В ночное время, когда горело только дежурное освещение, дневальные сторонились угла, где висел этот стенд.

9 сентября пришли в Николаев и встали в док для замены винтов. Прежние винты на испытаниях обладали повышенной шумностью на некоторых режимах хода. Экипаж по авралу находился на боевых постах. Вход корабля в плавучий док и осушение дока заняли несколько часов. После захода в док, выключили механизмы, в том числе генераторы. Пока не подвели внешнее электропитание, внутренние помещения освещались аварийным освещением. После отбоя аврала можно было посмотреть на наш корабль со стороны. Дни, пока корабль находился в доке, были посвящены очистке и окраске подводной части корабля. Гидроакустики выполняли работу по окраске наружной поверхности обтекателя ГАС. Красили очень едкой коричневой краской.

Не упустили момент и сфотографировались в различных местах корабля, обычно скрытых водой.

На якоре Под килем у форштевня У гребного винта

После недельного пребывания в доке наш БПК покинул Николаев и уже знакомой дорогой направился к Черному морю. Вдалеке, на стапеле Черноморского судостроительного завода виднелся корпус большого корабля — авианесущего крейсера «Киев». Когда мы проходили Днепровско-Бугский лиман, я обратил внимание на большое количество медуз в его водах. По-видимому, их нагнало осенним штормом. Корабль прошел недалеко от Одессы. Раньше мне несколько раз доводилось бывать в этом замечательном городе, но со стороны моря довелось увидеть впервые. Погода во время перехода была теплой и солнечной. К вечеру 20 сентября, мы прибыли в Севастополь. На следующий день корабль вышел в море для проверки новых винтов. В течение недели проходили пробы на разных режимах.


Часть 3-3  / Часть 3-5