Главная  / >Воспоминания  / Левандовский — БПК «Скорый»   / Часть 1  / Часть 2  / Часть 3  / Часть 4  /

 

Андрей Левандовский
БПК «Скорый» — первые годы службы

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ.

ВЫХОД НА БОЕВУЮ СЛУЖБУ

Я быстро включился в привычный ритм корабельной службы. До выхода на БС оставались считанные дни. Выполнялись последние приготовления к походу. На бортах нанесли новые бортовые номера — 177. Демобилизовали всех, кому подошел срок окончания службы. Пополнялись запасы корабля. Получали имущество для десантного взвода, тропическую форму. На политзанятиях говорили о международной обстановке, в частности о ситуации в районах нашего возможного пребывания. Люди на корабле стали более собранными и спокойными. На борту появились два прикомандированных офицера: штурман наведения Дзюба и особист. Перед выходом приказали сдать на хранение советские деньги. В случае захода в другую страну нам должны ведать денежное довольствие в местной валюте.

За несколько дней до выхода погода в Севастополе испортилась. Похолодало, часто моросил дождь. Мы надели бушлаты. Это в середине июня! В постах, наоборот, влажная жара. Вентиляция гонит горячий воздух.

Утром 21 июня состоялся торжественный митинг. Нас провожали на боевую службу. Мы стояли в парадной форме. Командование говорило напутственные слова. Были провожающие, в основном семьи офицеров.

В 10 часов утра корабли покинул базу. В кильватерном строю шли РКР «Грозный», БПК «Проворный» и наш корабль. В море погода разгулялось, серое пасмурное утро сменилось солнечным днем.

Почти сразу открыли гидроакустическую вахту. Пришлось отсидеть в посту две смены, восемь часов.

Нам выдали новенькую тропическую форму. Правда, дул свежий ветер и даже в обычной робе было прохладно. В посту тоже было холодно. Надо было охлаждать работающую аппаратуру.

Ранним утром следующего дня прошли Босфор. На кораблях сигнальщики подняли рядом с нашими флагами, государственные флаги Турции. Была дана команда «Корабль к прохождению узкостей приготовить!». Все разбежались по боевым постам, где провели все время, пока мимо борта проплывали минареты Стамбула, стены старой крепости, недостроенный мост длиной полтора километра через пролив. Скорость кораблей была не более 9 узлов. Вокруг кораблей вился разведывательный катер, вел фотографирование. Проход пролива занял около полутора часов. Командир по трансляции изредка давал комментарии и краткие исторические справки о местах, которые проходили. Сам пролив я увидел позже, на фотографиях, которые делали моряки, находящиеся на внешних постах.

<

В Мраморном море дали отбой, и свободные от вахты поднялись на верхнюю палубу. Справа по борту виднелся желто-серый холмистый пустынный берег. Изредка в волнах появлялись спины дельфинов. Расходились со встречными сухогрузами, небольшими рыбацкими судами.

Дарданеллы также проходили по тревоге. В Эгейском море наблюдали более живописные греческие берега и многочисленные острова.

Здесь состоялась первая встреча с самолетом НАТО американским противолодочным самолетом Р-3 «Оrion». Он прошел встречным курсом на малой высоте над мачтами наших кораблей и выполнил несколько кругов. Впоследствии, подобные облеты стали привычными.


Р-3 «Оrion».

А-3 «Skywarrior»
над мачтами «Скорого».

23 июня мы прошли вдоль западного побережья острова Крит, самого большого греческого острова. Корабль держал курс на юг. В этот же день экипаж переоделся в тропическую форму шорты, рубашка с коротким рукавом, пилотка с большим козырьком. Все голубого цвета. На ноги обули сандалии. Офицеры одеты так же, и отличались погонами и крабами на головных уборах. Некоторые сразу укоротили козырьки на пилотках, за что на первом же построении получили втык от начальства. Нам объяснили, что эта одежда не является нашей персональной формой, как остальное обмундирование, а собственность корабля, полученная на определенный срок, и будет выдаваться другим морякам в тропиках.

По мере продвижения на юг становилось в жарче. Металлическая палуба раскалилась, и обжигала через подошвы обуви. Полуденные тени укоротились. Солнце висит почти в зените. От жары спасает только море вокруг нас. Водяные испарения создают в воздухе мощный водяной фильтр. А, как известно, вода сильно поглощает инфракрасное излучение. Небо безоблачное, но от испарений имеет серо-сизый оттенок.

Вода в Средиземном море показалось мне нежно-синим, почти голубым. На вкус вода гораздо солонее, чем на Черном море и на Севере.

Все чаще стали объявлять тревоги. Это в воздухе обнаруживали очередную воздушную цель. Как объяснил командир, что мы имеем уникальную возможность проводить учения, которые обеспечивает наш вероятный противник на реальной технике с использованием своих тактических приемов. Наверно с той стороны думали примерно так же.

У БЕРЕГА АФРИКИ

Через день подошли к берегу Северной Африки и бросили якорь в заливе Эс-Саллум, у самой границы ОАР и Ливии. Одна из точек постоянного нахождения наших кораблей. Никакой особой экзотики, Африка, как Африка. Пустынный желтый берег вдали. Если присмотреться, у кромки воды белая полоска: или песок такой белизны или отложения соли. Жара около 50 градусов. По ночам на берегу видна цепочка тусклых огоньков, видимо небольшой населенный пункт. Еще видны огни, стоящих на якоре кораблей.

Нас встретили несколько советских кораблей и судов. Некоторые собирались возвращаться на Родину. С ними передали почту.

С этого момента приказали открыть гироакустичскую вахту, которая будет нестись постоянно. Работаем в пассивном режиме шумопеленгования. Одновременно выставили вахту ПДСС. На баке, юте и на обоих шкафутах теперь дежурят четыре матроса вооруженные автоматами и гранатами.

На третий день нашей стоянки поднялся сильный северный ветер, усилилось волнение на море. Корабль на якорной цепи, как флюгер, разворачивался по ветру, и качка почти не ощущалась. Ветер ослабил жару. Свободные от вахты, любители рыбной ловли забросили снасти. Улова особого нет. Но наблюдателей и болельщиков больше чем рыбаков.

Пользуясь тем, что нам изменили распорядок дня, добавив лишний час послеобеденного отдыха, некоторые рискуют загорать. Командир уже через неделю ходил загорелый как мулат.

После отдыха начали устраивать полдники (как в пионерском лагере) булочка, испеченная на корабле, и сок. Постепенно с каждым месяцем БС порция сока уменьшалась. Когда его количество достигло четверти нормы, нам сказали, что запасы закончились и за оставшиеся дни будет денежная компенсация.

По левому борту на верхней палубе в районе кормового умывальника был организован душ с морской водой. К трубе с отверстиями длиной метра три, закрепленной к надстройке, подсоединили пожарный шланг. Перед окончанием послеобеденного отдыха можно было освежиться. К сожалению, это продолжалось не долго дней десять. Палуба в районе душа стала сильно ржаветь, и устройство пришлось разобрать. Купаться в море не разрешалось. Я сам видел однажды нескольких морских змей, проплывших рядом с бортом на небольшой глубине. Иногда проплывают акулы средних размеров и большие черепахи. Благодаря нашим рыбакам мы знакомимся с представителями местной подводной фауны. Иногда попадались экземпляры фантастических форм и расцветок. Поймав очередное чудо, приглашали нашего доктора, который давал свое заключение о дальнейшем использовании улова. Удалось поймать несколько небольших акул, ската, морскую лисицу, двух больших морских окуней и черепаху. В кормовом умывальнике заткнули шпигат, наполнили помещение водой до комингса и пустили в импровизированный бассейн эту живность.

<

Естественно, все это происходило в минуты отдыха. Большую часть времени занимали вахты, приборки и выполнение других служебных обязанностей в соответствии с распорядком.

25 июня отмечали годовщину подъема флага. Корабль был украшен флагами расцвечивания. Мы надели парадную форму. Были отмечены приказами отличившиеся. Днем устроили соревнования и эстафеты. Вечером состоялся концерт корабельной самодеятельности.

<

Начался июль. Мы оставались на том же месте. Экзотика уже никого не удивляла. Постоянный пейзаж стал надоедать.

Информацию о событиях на далекой Родине черпали из газет, получаемых по фототелеграфу. С большой радостью экипаж встретил сообщение о прекращении военных действий во Вьетнаме. И все возмущались переворотом в Чили.

Командование внесло изменение в распорядок дня: с четырех часов дня после окончания отдыха физическая подготовка. Выполнялись различные физические упражнения и бег по палубе корабля вокруг надстроек. Пытались играть в волейбол. На надстройке между ходовым мостиком и фок-мачтой, на антенной площадке натянули сетку. Мяч, чтобы не улетел за борт, привязывали за шнуровку тонким канатом.

Однажды у одного из наших матросов случился приступ аппендицита. Потребовалась срочная операция. В помощь нашему доктору прибыли специалисты с других кораблей находившихся рядом. На время операции на корабле установили режим тишины. Движение по левому шкафуту, куда выходили иллюминаторы операционной вообще запретили. Через несколько часов операция успешно закончилась.

РАБОТА У СТАРПОМА

Наш старпом капитан-лейтенант Москаленко в те дни готовился к сдаче зачетов на самостоятельное управление кораблем. В числе документов необходимых для этого требовалось представить несколько плакатов и схем на листах ватмана. К этой работе он привлек меня. Сейчас плохо помню, что было на тех плакатах. Запомнились схемы отражения воздушных атак корабля при заходе с горизонтального полета, пикирования, кабрирования, групповых атак. В детали я особенно не вникал. Вадим Олегович выдал мне материалы, тушь и эскизы. В первый день даже предложил чай с лимоном.

Работу я эту выполнял обычно в ночное время в каюте старпома. От вахт меня никто не освобождал. На изготовление плакатов я затратил примерно неделю. Спать приходилось два три часа в сутки. Наконец я прочертил последнюю линию и пошел отдыхать. Через час — полтора сна меня начал тормошить дневальный с требованием вставать и идти к старпому. Еще не проснувшись, я принял это за ошибку или розыгрыш, ведь старпом поблагодарил меня за законченную работу и отпустил. Через некоторое время в кубрике вспыхнул свет, появился заспанный начальник РТС и приказал построиться радиотехнической службе. Мне приказали выйти из строя и за неподчинение в условиях боевой обстановки объявили 10 суток ареста с отбыванием на гауптвахте. После этого отправили в каюту старпома. Когда я явился, хмурый старпом попросил исправить одну букву на плакате и отпустил меня. Такова была благодарность за все! Правда, до гауптвахты были еще месяцы плавания. На корабле изолировать меня не стали, тем более что не хватало людей для несения вахты. Короче мой арест остался на словах даже не занесенный в карточку взысканий и поощрений...

СЛУЖБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

20 июля к нам подошел танкер из Союза. Появилась долгожданная возможность нормально помыться пресной водой. Танкер доставил почту и забрал наши письма.

23 июля я побывал КРУ «Жданов», стоявший на якоре южнее, недалеко от нас. Там мы получили несколько мешков картошки и доставили барказом на наш корабль. Полюбовался на свой корабль со стороны. Это редко удается в открытом море. Кое-где на бортах на свежей краске появились следы ржавчины, ниже ватерлинии видна бахрома водорослей.

Постоянная влажность дает о себе знать. Металлическая палуба тоже стала рыжей от ржавчины. Часто свободных от вахты направляют на правый шкафут (заведование РТС) наждачной бумагой драить палубу и смазывать машинным маслом.

Влажно в постах, не спасает вентиляция. На верхней палубе, особенно вечерами, форма прилипает к телу.

25 июля БПК «Скорый» наконец снялся с якоря. Начался поиск подводной лодки. Пришлось много часов не покидать гидроакустическую рубку. Даже пищу приносили прямо в пост. Когда в три часа ночи дали «Отбой» все уснули прямо на рабочих местах.

27 июля бросили якорь восточнее первой стоянки. Опять вдалеке берег Африки немного более живописный — среди песчаных барханов видны пятна какой-то растительности. По холмам разбросаны белые домики. В воде обилие рыбы. Особенно ночью, если направить луч прожектора в воду, видны целые стаи. Снова началась рыбалка. Даже устраивали соревнование по ловле.


БПК «Скорый», залив Эс-Саллум. Лето 1973 г.

На корабле началась подготовка к празднованию Дня Военно-Морского флота. Накануне нас посетил начальник штаба 5-ой эскадры ВМФ СССР контр-адмирал Александр Петрович Ушаков. Со стоящего рядом сухогруза приняли продовольствие. Даже арбузы.

29 июля было праздничное построение. В первый и последний раз надел форму номер один. Белые брюки почти у всех были не по размеру. Пришлось затягивать ремни потуже. Вид у всех был комический. Однажды мы находились на верхней палубе, на баке. Я заметил вдалеке что-то летящее низко над водой. Для самолета высота и скорость были небольшие, да и внешний вид объекта был какой-то странный: полупрозрачный с неясным контуром. Через несколько секунд я догадался, это была большая стая птиц, летящая в плотном строю. Почти сразу последовал доклад сигнальщиков.

На пару дней погода изменилась, началось приличное волнение. Корабль накренялся градусов на десять.

Проводились учения, во время которых объявлялась химическая тревога. Старпом зажигал газовые шашки. После этого внутри помещений долго не выветривался запах хлорпикрина.

4 августа покинули место стоянки, и на следующий день вернулись на старое место, в Эс-Саллум.

12 августа доставили почту. Мне передали двенадцать толстых писем из дома. Я решил, что в них фотографии сделанные в отпуске. Каково было мое разочарование, когда только в одном конверте было письмо, а в остальных листы четырехзначных математических таблиц Брадиса. Родители прислали, чтобы я готовился в институт.

На несколько дней опять испортилась погода. Сильный ветер. Море свинцово-серое, с белыми барашками на гребнях волн. Выматывающая качка. Корабль крутится на якорной цепи, как на веревочке. 20 августа вышли в море. Снова учения. Больше суток не покидали поста. Аппаратура раскалилась. Глубокой ночью дали «Отбой». Не успели лечь отдохнуть, опять объявили тревогу. Однако, настроение у всех приподнятое. Надоело долгое бездействие на якоре.

Несколько дней ходим в средней части Средиземного моря. Снова, участились встречи с самолетами и вертолетами НАТО, в основном американскими. Если находишься наверху, успеваешь бросить беглый взгляд на приближающуюся воздушную цель, определяешь по силуэту тип и бежишь по сигналу тревоги на пост.

Ночью в море картина фантастическая. Корабль идет затемненный. В море ни огонька. Слабое свечение планктона в волнах. На фоне звезд черные силуэты вращающихся решеток антенн. И оглушительный свист турбин разносится над волнами.

29 августа, во время работы по поиску лодки вышла из строя гидроакустическая станция кругового обзора «Титан». Пришлось работать на ГАС «Вычегда», не приспособленной для поиска. Одновременно устраняли неисправность. Под утро, за несколько часов до окончания, работы станцию исправили. Поиск длился десять-двенадцать часов.

30 августа стали на якорь опять где-то у африканских берегов. Нам объявили, что предстоит визит в Югославию в Котор или Сплит. Начались работы по приведению корабля в порядок. Предстояло удалить ржавчину, освежить краску. Работать в жару тяжело. РТС занимается покраской фок-мачты, где находится большинство антенных постов. Внутри корабля тоже по необходимости ведутся покрасочные работы.

На следующий день при разборе прошедших учений нам досталось от командира корабля за отказ станции.

Сентябрь начался с покрасочных работ. Через несколько дней по кораблю стало страшно ходить, чего не коснешься обязательно испачкаешься. Всеми овладел азарт, мания покраски. Работы были завершены через десять дней. 11 сентября рано утром снялись с якоря и взяли курс на север.

14 сентября стали на якорь в нейтральных водах Ионического моря, недалеко от греческих островов. Они видны на горизонте в сизой дымке скалистые, украшенные зеленью. Ближайший остров Китара. В новом месте не так жарко и меньше влажность.

Снова участились облеты нашего корабля американскими самолетами. НАТО готовится к учениям. Район, где мы находимся, вблизи морской трассы. Поэтому часто появляются суда под греческими, итальянскими и британскими флагами. На корабле идет подготовка к визиту в Югославию. Приводим в порядок парадную форму. Готовимся к смотру. Репетируем построение и приветствия при заходе в порт. Отрабатываются действия почетного караула. На политзанятиях дают историческую и справочную информацию по Югославии.

21 сентября команда добровольцев направилась выполнять погрузочные работы на советские суда, стоявшие на якоре неподалеку. Желающих сменить обстановку было много. В их число попал и я. На барказе мы преодолели расстояние в пару миль и подошли к борту судна. Поднялись по шторм-трапу на палубу. Два больших судна были пришвартованы друг к другу. Нам предстояло перегрузить из трюма одного судна на другое металлические бочки с маслом. Работа продолжалась весь день. После работы приняли душ с пресной водой. В обед нас накормили в столовой блюдами, о существовании которых мы давно позабыли: жареная картошка, мясо, чай с клубничным вареньем. После завершения работ значительно уменьшилась осадка разгруженного судна, на которое мы поднимались. К вечеру усилилось волнение. Прибывший барказ качался на волнах у борта далеко внизу. Командир барказа принял решение не рисковать, перегружая плавсредство, и совершить два рейса. В первую партию убывающих моряков я не попал. Надо было ждать возвращения барказа около часа. Тем временем в столовой одного из судов развернули экран и стали показывать фильм. Увлекшись, я не заметил, как вернулось наше плавсредство и мои товарищи погрузились в него. Выбежав на верхнюю палубу я услышал звук мотора удалявшегося барказа. Я бросился к борту и пытался привлечь к себе внимание. Не смотря на надвигавшиеся сумерки, меня заметили, и барказ вернулся. Я начал спускаться по шторм трапу с высоты метров восемь. За моей спиной в полутора метрах ниже на волне болтался барказ. Он то приближался к борту судна, то удалялся. Я имел реальный шанс оказаться в воде и быть зажатым между бортами. После некоторых колебаний я выбрал момент и прыгнул спиной вперед. Мне повезло, я не попал в воду, не налетел на высокий борт барказа и не поломал себе ноги. Зато попал ногой по полевой рации, стоявшей на днище, и зацепился одеждой за штыревую антенну. Получив по спине кулаком от радиста, я был счастлив, что все обошлось. Так я ненароком чуть не стал дезертиром. Пока мы возвращались к себе на корабль, рядом с нами на малой высоте сияя навигационными огнями, прошла пара палубных штурмовиков A-7E «Corsair II». Так близко я видел их впервые. Бросилась в глаза яркая окраска, намалеванная вокруг воздухозаборника зубастая пасть.


A-7E Corsair II

E-2 Hawkeye

F-4J Phantom

22 сентября состоялась встреча нашего корабля с БПК «Николаев» и «Сметливым». Мы вместе должны идти в Югославию. На борту «Николаева» был командующий флотом Черноморским флотом В.С. Сысоев со штабом. Провели смотр и последнюю репетицию. Вечером наш отряд поднял якоря и двинулся в сторону Адриатического моря. Конечной целью нашего похода был определен город Сплит.

По пути проводились учения. Наше отделение почти сутки выполняла поиск подводной лодки. Потом объявили готовность № 2.


Часть 3-6  / Часть 4-1  / Часть 4-2