Вывод из консервации и переход на Черное море

В 1964 году решением Совета Министров СССР два крейсера проекта 68-бис должны были пройти переоборудование и стать крейсерами управления. Выбор пал на крейсеры «Жданов» Балтийского флота и «Адмирал Сенявин» Тихоокеанского флота. КРЛ «Жданов» находился в Балтийске в резерве. Все механизмы корабля, вооружение и помещения были законсервированы. Сокращенный экипаж корабля, обслуживающий крейсер «Жданов», размещался на плавказарме.

Одним из тех кто служил в то время на крейсере был Геннадий Голубев. Причем познакомился он с кораблем еще в 1960 году на Балтийском СРЗ, принимая участие в консервации крейсера. Ведь именно здесь он начал свою трудовую деятельность. В конце 1962 года был призван на флот. По окончании учебного отряда старшина 2 статьи БЧ-5 дивизиона живучести «Жданова». На этой фотографии 1963-1964 года Г. Голубев с сослуживцами. Хорошо узнаваема гавань Балтийска — у причала крейсер «Свердлов», его бортовой тогда — 102, БРК «Неуловимый», а справа видны контуры нашего крейсера в консервации.

Служба корабля консервации, конечно, во многом отличается от находящегося в «компании», однако распорядок службы одинаков — приборки, осмотр механизмов, увольнения на берег. Об этом можно судить по фотографиям из архива Геннадия Ивановича Голубева.

В июле 1965 года вышла директива Главного штаба ВМФ, которая предписывала расконсервировать «Жданов» в Лиепайской ВМБ в доке СРЗ-29. Доукомплектование экипажа корабля возлагалось на Черноморский флот.

Сперва моряки своими силами расконсервировали жилые и бытовые помещения корабля, что позволило перейти на корабль. Потом расконсервировали вспомогательные механизмы — вспомогательный котел, дизель-генератор, рулевое устройство, средства радиосвязи, штурманское вооружение, радиолокационные станции. Затем под двумя буксирами «Жданов» был переведен в Лиепаю, где встал в сухой док. Здесь к работам подключились судостроители.

В разгар работ на крейсер прибыло около 400 моряков с крейсера «Куйбышев» Черноморского флота. «Куйбышев» выводился из состава флота, и большая часть его экипажа перебралась на «Жданов», надеясь в скором времени вернуться в Севастополь. Это были хорошо обученные и опытные моряки, что сразу сказалось на темпах ввода в строй материальной части.

Экипаж трудился день и ночь, — вспоминает капитан 1 ранга в отставке Юрий Максимов, — и добился ввода механизмов, систем и аппаратуры в строй за короткое время.. Руководили работами командиры: БЧ-2 — капитан 2 ранга Владимир Пятигорский, БЧ-5 — капитан 3 ранга Виктор Смирнов, БЧ-1 — капитан 3 ранга Рукосуев. Немалый вклад в восстановление крейсера внесли старпом капитан 2 ранга Барышев и замполит капитан 2 ранга Прунов.

Сдав успешно К-1, крейсер загрузил боезапас и месяц провел на рейде Балтийска , готовясь к К-2. В ходе сдачи К-2 артиллерия корабля отстрелялась всеми калибрами. Ходовые испытания тоже прошли неплохо. Крейсер мог переходить на другой театр действия — Черное море.

Поход начался 24 октября 1965 года.

Несмотря на хорошую подготовку моряков, новый более совершенный для них корабль, ими был изучен недостаточно.

«Мы отчетливо себе представляли, что значит обогнуть Европу на «сыром», неотработанном корабле, — замечал капитан 1 ранга в отставке Юрий Максимов, и наши опасения имели серьезные основания. Помнится, вошли мы в Северное море, а над водой висит плотный туман, так что бак крейсера не видать. На экране РЛС высвечивается около 150 целей, идущих с разных сторон. Вот вам и навигационная обстановка. Рисковать не стали — встали на якорь в нейтральных водах неподалеку от берегов Франции и переждали плохую видимость. В Бискайском заливе поймали шторм, но он нас особо не трепал. Далее сделали еще одну короткую остановку после прохода Гибралтара, скорее всего в точке 64. Кстати, до упомянутого пролива «Жданов» сопровождал сторожевой корабль проекта 50. а в Средиземном — крейсер эскортировал эсминец Черноморского флота. 19 ноября были в Севастополе.

Эти события также хорошо запомнились и Изе Каргерману.

Воспоминания о службе на крейсере «Жданов» - июнь-ноябрь 1965 год.

Уважаемый читатель!

Свои воспоминания хочу начать с момента возвращения из положенного 30-суточного отпуска домой. Вначале июня 1965 года я вернулся в Севастополь для продолжения срочной службы, на свой крейсер «Слава».

В то время я был старшиной 2 статьи, командиром отделения артэлектриков ПУС главного, 180-мм, калибра. Так вот, возвратился из отпуска, а «Слава» находилась на дежурстве в Средиземном море. Ждать возвращения крейсера «Слава» был направлен на крейсер «Дзержинский». Находясь на «Дзержинском», наблюдал за пуском 2 ракет с корабля.

Спустя 2 недели «Слава» вернулась в Севастополь, и я возвратился на корабль, но ещё через неделю пришёл приказ отправить с корабля группу моряков на БФ, для участия в расконсервации и последующей перегонки крейсера «Жданов» на ЧФ, в Севастополь. «Слава» отправила группу моряков, точного числа не знаю, но тех, кого помню — назову:

Старпом — кап 2 ранга Барашев Михаил.
Командир 1 АД — капитан-лейтенант Гелумбовский Георгий.
Мичман 1 АД Романенко.
БЧ-2 1АД.
Майсюк — старшина 2 статьи.
Еник — матрос.
Афанасьев — матрос.
Курдас — матрос.
Каргерман — старшина 2 статьи.
Швец — старшина 2 статьи.
Рулевые:
Луценко — старший матрос.
Магерамов — старший матрос.

И ещё — некоторых знал в лицо, но фамилий просто не помню. После оглашения приказа и списка отправляемых на «Жданов», нам дали сутки на сборы, затем мы сошли с корабля и направились на ж/д вокзал Севастополя. Там же собрались моряки с крейсеров «Куйбышев» и «Дзержинский», со многими из них я пересекался в различных ситуациях.

Через некоторое время погрузились в вагоны и отправились поездом в Елгаву. В Елгаве была короткая остановка, побродили по городу а затем вновь на вокзал — и посадка в вагоны, на Лиепаю. Переезд прошёл в общем нормально, без происшествий. В Лиепае нас повели на крейсер «Жданов», стоявший в сухом доке. Прибыли днём, работы на корабле были в полном разгаре. Нас уже ждали и были готовы к быстрому и эффективному приёму. Несмотря на относительно большую численность прибывших, то, что наблюдал вокруг себя, говорило, что с задачей приёма и обустройства — справились чётко. Достаточно отметить, что на утро после приезда мы все уже вышли на работы.

Службу свою начал, как говорится, с левой ноги , а точнее — с досадного происшествия, в котором был повинен и я. А дело обстояло так: после двухнедельного пребывания и выполнения работ на корабле, я заступил в наряд и был — вахтенным на юте, а вернее, у трапа на берег. Напомню: корабль находился в сухом доке и поэтому передвижения по трапу, с корабля на берег и обратно, были очень интенсивны. Обязанности вахтенного — контролировать цель схода на берег. На «Жданове» шёл обед, а вахту у трапа нёс старшина 2 статьи Швец, я же подменил его на обед. К трапу подошёл моряк и стал просить меня разрешить ему сойти с корабля на берег. Мотивируя тем, что работая за бортом, забыл какие-то документы и он должен немедленно сходить за ними. Я решил пустить его сойти, но потребовал не задерживаться. Спустя несколько минут, Швец вернулся с обеда и принял у меня вахту. Сдав вахту я ушёл, не сказав Швецу, что на берегу есть матрос, который должен вернуться. (Почему не предупредил, не помню, а может просто забыл).

На утро следующего дня был вызван к старпому. Я вошёл в каюту и доложил о прибытии. Старпом начал дознание. На дознании он рассказал, что накануне в городе задержали матроса со «Жданова», в самоволке и в нетрезвом состоянии, он что-то натворил. (Позднее ходили слухи, якобы он до того упился, что отобрал силой у подростка велосипед, а затем раскатывал по городу и горланил песни). После задержания, на допросе в комендатуре он поведал, что вахтенный у трапа запросто пропустил его, ничего не спросив. Далее он указал и время, когда сошёл с корабля. Первым старпом вызвал к себе старшину Швеца, ведь это было время его вахты. Понятно, что он ничего не мог знать. Старшина Швец предложил спросить у меня. Ведь это я подменял его на обед. Поэтому я и был вызван к старпому.

На дознании честно рассказал, что это я его пропустил и как это всё было на самом деле. Признаюсь, был очень огорчён и переживал, терпеливо ожидая наказания. Но нет, очевидно пронесло. (До сих пор не пойму, почему?) Не только не наказали, но даже никто и никогда не напоминал мне об этом случае, хотя сам я всегда помнил. Дальше пошли будни — работы, вахты и повседневный корабельный распорядок. Бывало по — разному, то есть, было много хорошего и плохого. Но в памяти в основном сохраняется хорошее. И так продолжалось на протяжении всего периода пребывания в доке Лиепаи. Несмотря на повседневную будничность, были события и моменты, которые запомнились мне, и с некоторыми из них поделюсь. Запомнился случай: матрос возвращается из увольнения в город, (фамилии его не помню,) на такси. Он был здорово «поддатый», (очень пьяный), подъехав к доку, вытаскивает пару медяков, даёт таксисту и говорит ему важно «сдачи не надо», вываливается из машины, отключается и падает. Вот это было представление!

Ещё, помню, ходили мы в увольнение, а нас научили, как сказать по-латышски: «Девушка, я вас люблю!» (Попробую написать, как это помню я: — «мэйтени эстэлу мила»). Подошёл матрос Курдас к двум, идущим нам навстречу, девушкам и говорит одной из них эту фразу, а она ему в ответ по-русски: «А не пошёл бы ты... к такой-то матери?!» Находясь в Лиепае, мы впервые попробовали водку «Кристалл», которая нам очень понравилась. Вот одно фото увольнения в Лиепаи 20 августа 1965 года.

Запомнился момент ухода с корабля капитана 3 ранга Измайлова. Он был командиром ДГК БЧ-2, и сослуживцы его любили и уважали. И вдруг его сняли с должности, и убрали со «Жданова». Что произошло на самом деле, (ведь я почти не знал Измайлова), не в курсе.. Помню, как после прощания он сошёл с корабля, а моряки из БЧ-5, в его честь, пустили шапку чёрного дыма.

Вместо ушедшего Измайлова был назначен каплей Гелумбовский. На крейсере «Слава» он был командиром одной из башен ГК, затем прибыл на «Жданов», его назначили комдивом ГК и присвоили кап-3.

Вспомнил моего подчинённого, матроса Багадзе, разгильдяй он был немалый, вместе с тем, толковый и талантливый парень. Он отлично играл на пианино, хорошо рисовал, чудесно травил байки. Хочу отметить, что наш кубрик находился рядом с помещением клуба и мы входили в клуб прямо из кубрика. В клубе, среди прочего, был телевизор и стояло пианино или рояль, точно не припомню. И мы часто проводили там своё свободное время, иногда смотрели передачи польского телевидения, лично мне понравился и запомнился концерт с участием польской певицы Рена Рольска. Но интересней для нас всех было, когда Багадзе «бацал» рок-энд-ролл на пианино.

Так прошло примерно 4 месяца напряжённых работ, и крейсер «Жданов» был в основном расконсервирован. После проверки механизмов, а также небольшого выхода в море, «Жданов» взял курс на Балтийск. Придя в Балтийск, корабль стал у причала, и началась доводка узлов и систем, всех механизмов, были устранены неисправности, выявленные при переходе из Лиепаи в Балтийск. Позднее началась загрузка крейсера. Я запомнил погрузку боезапаса. На мою долю выпала обязанность участвовать в погрузке боезапаса из штолен арсенала в грузовики, отправляемые на «Жданов». Штольни находились примерно в 40 километрах от корабля. Что знаю точно — мы уезжали рано утром, едва позавтракав, а возвращались только к ужину, обед нам привозили в арсенал. Прибывали на корабль до-того уставшими, что с трудом пожевав ужин, сразу валились спать.

Так продолжалось несколько дней. Кроме боезапаса, была загрузка продуктов, заправка мазута, питьевой воды и проч. Затем был выход в море, где проводился отстрел орудий всех калибров, проверка слаженности БЧ, всех служб и команд корабля.

После этого крейсер «Жданов» стал на рейд, готовый к переходу на ЧФ, в Севастополь. Где-то в 20-х числах октября 1965 года на корабле прозвучал сигнал боевой тревоги! (Мой боевой пост находился в боевой рубке корабля.) Затем последовала команда: «Корабль к походу приготовить!» После докладов БЧ, служб и команд корабля о готовности, последовала команда: «С бочек сниматься, якоря поднять!» Корабль начал движение и мы вышли в поход. Погода, скажу вам, была противной. Выход в море проходил днем, до обеда. Через некоторое время, после отплытия, был дан отбой боевой тревоги и поступила команда: «Команде руки мыть, приготовиться к обеду»! На постах оставались только несущие вахту.

Попытаюсь описать погоду, сопутствующую отплытию. Небо серое от свинцовых, низконависших над морем туч. Холодно, порывистый и пронизывающий ветер зачерпывал воду и забрасывал на палубу, забрызгивая леера, которые покрывались мёрзлой коркой льда. Волн, вроде бы, и не было, но вода пенилась и всё море было покрыто барашками. Корабль прошёл Балтийское море и вошёл в пролив Каттегат — справа по курсу Швеция, слева по курсу Дания. Далее, пройдя пролив Скагеррат, обойдя Данию, «Жданов» вошёл в Северное море. Отвлекусь и скажу почему позволяю себе так подробно описывать курс корабля. Ответ прост: почти весь переход я нёс вахту в боевой рубке крейсера. Там стоял стол с навигационной картой Европы, на которой самописец отслеживал и отчерчивал путь «Жданова». Кроме этого, из боевой рубки можно было видеть экран локатора в штурманской рубке. А ещё возможность слышать команды и доклады из ходовой рубки, а там весь поход находились: командир корабля или старпом, а также и командир БЧ-2.

Итак, корабль в Северном море. Оно было тихое, но встретило нас таким густым туманом, что видимость была почти нулевой. Туман стоял такой плотный, что на верхней палубе, на расстоянии в шаг, невозможно различить предметы. (Имеется ввиду дневное время суток). Экран локатора высвечивал огромное количество целей одновременно. Северное море буквально кишело судами, идущими в различных направлениях, и это при видимости — «ноль». Стоит отметить, что временами небо прояснялось, но не надолго. В такие промежутки прояснений мы видели суда различных стран, которые шли встречным курсом, и когда военный корабль проходил мимо «Жданова», давались команды: «По левому (или правому) борту, стать к борту!» Моряки, находящиеся в это время на палубе, становились к борту для приветствия. Первый, с кем повстречались и увидели, это военный фрегат ФРГ. Немецкие моряки также приветствовали нас, став к борту. Из-за плохой видимости крейсер двигался очень осторожно. Таким образом прошли Северное море. Корабль подходил к проливу Ла — Манш. (Па — де — Кале).

Сделаю некоторое отступление. Если вначале похода я нёс вахту 4-часа, и 8 часов выполнял обычный корабельный распорядок, (приборки, бачкование и т. п.), и так продолжалось в течение первых двух суток похода, то в дальнейшем, ( не помню по какой причине), стал нести вахту 4-часа через 4-часа. Поэтому , после сдачи вахты, оставался в боевой рубке и заваливался спать. (У нас в боевой рубке имелись свои матрасы ). В кубрик же спускался, за время похода, только поесть, умыться, переодеться, короче — по нуждам. Была ещё одна положительная сторона для меня: по боевой тревоге, (они бывали часто), не было надобности бежать на БП, так как я уже был на посту, а если и спал, то оставалось только разбудить меня. Начали проход через пролив Ла-Манш, он прошёл гладко. Затем вошли в Бискайский залив и он встретил нас сильным штормом, огромные волны заливали бак, достигая башни ГК. Несмотря на то, что для крейсера такой шторм не приятен, поход можно бы продолжить, если бы не одно обстоятельство, которое вынудило изменить первоначальный план.

Дело в том, что из Балтийска крейсер сопровождал небольшой сторожевой корабль БФ, о котором я тогда не знал. Он шёл за нами на достаточном удалении. По фотографии сохранившейся у Геннадия Голубева сейчас можно определить, что это был СКР пр.35, а не пр.50.

В Северном море его просто нельзя было увидеть из-за густого тумана. Узнал, а потом и увидел, только услышав донесение командиру «Жданова» о том, что на СКРе возникла неисправность в одном из двух дизелей, а устранить поломку в движении и при таком шторме — невозможно. И тогда командир принял решение изменить курс, уйти и укрыться в относительно спокойном месте, и сделать остановку. Тем самым дать возможность СКРу устранить поломку двигателя, а заодно дать всем передышку. Узнав о существовании СКРа, решил взглянуть, кто нас сопровождает? Увидел далеко за кормой крейсера, на горизонте, кораблик, который бросало по волнам, как скорлупу ореха. Волны то подбрасывали сторожевик так, что оголялся киль, то поглощали, покрывая верхушки мачт. Хоть и «Жданова» изрядно болтало, но по сравнению с СКРом, у нас был штиль. Невольно возникал вопрос: а каково теперь приходится там морякам в этих условиях«? Явно не позавидуешь им. Изменив курс, мы подошли поближе к берегам Франции, а точнее — к порту Гавр, но в нейтральных водах. Бросили якорь и простояли, там почти двое суток. Видимость была хорошей и ночью, город Гавр утопал в свете огней, глядя на него я невольно подумал, что неплохо бы сойти на берег. Кстати, на СКРе, стоявшем вдалеке, за кормой крейсера, шли интенсивные работы по ремонту дизеля.

Вблизи сторожевик так и не увидел, а видел только носовую часть. За время стоянки на СКРе устранили неисправность дизеля, и затем продолжили перегон. Шторм значительно ослабел. После Бискайского залива — вошли в Атлантический океан. И тут мы почувствовали значительное улучшение погоды. Хотя океан был не спокоен, но в сравнении с Бискаем это можно оценить как «спокойный». Итак, поход корабля продолжался в обычном режиме, (боевые тревоги, различные отработки — по борьбе с химическими атаками, борьба за живучесть корабля, устранение условных неисправностей материальной части и т. п). Выполнялся и обычный корабельный распорядок. Иными словами, поблажек не давали и легко не было. Но всё же, каждый находил для себя то, что могло доставить ему хоть и маленькое, но удовольствие. Скажу про себя. Так как почти весь поход провёл в боевой рубке (вахта и отдых), то нашёл удовольствие — стоять за штурвалом и управлять кораблём. Понятно, это было очень легкомысленно и большим нарушением, как с моей стороны, так и со стороны рулевого, но тогда мы об этом не задумывались. Рулевые, как и я, почти весь поход провели в боевой рубке. Они сменялись каждые 2 часа. С ними меня связывало давнее знакомство ещё на крейсере «Слава». Стоя у штурвала я выполнял команды, приходящие по переговорной трубе, из ходовой рубки. Команды были следующие: «Лево или право на борт, столько-то градусов», или: «Лечь на курс столько-то градусов»! Рулевой был обязан ответить «Есть!», продублировав полученную команду. А потом, выполнив команду, доложить: — «Курс такой-то». Так вот, стоя у штурвала, я только выполнял команды, а отвечал на них сам рулевой. Понятно, что рулить, стоя за штурвалом и выполнять команды, не очень-то большая премудрость. и тем не менее...

Мне трудно передать словами, какое удовольствие испытывал оттого, что такая огромная махина меня слушается! Во время перехода в рубке было холодно и мы включали электрообогреватели, у которых элементы (тэны) при нагревании совершенно не краснели. Очень хотелось курить, а спичек не было, умудрялись раскуривать сигарету, просунув её в щель обогревателя, приблизив к эл/элементу, ждали по 10 — 15 минут. Курили и старались разогнать дым из рубки, ведь курить-то в рубке запрещалось!

Идя в Атлантическом океане, обогнув Испанию и Португалию, «Жданов» и СКР подходили к Гибралтарскому проливу. Пролив проходили ночью, я этого не видел, так как с 10 вечера до 2-х часов ночи спал, а когда заступил на вахту, то крейсер «Жданов» уже находился в Средиземном море.

Прежде всего посмотрел на карту, где зафиксированы путь и местонахождение корабля, увидел, что Гибралтарский пролив пройден. «Жданов» находился в Средиземном море. Из ходовой рубки доносились команды и доклады, которые мне показались непривычными и я прислушался. На основании услышанного, понял, что к крейсеру пришвартовывается эсминец ЧФ. Борт корабля освещался прожекторами. С эсминца на «Жданов» передали почту и личный пакет для командира корабля. Ещё узнал, что эсминцу поставлена задача эскортировать крейсер «Жданов» в Севастополь, вместо СКРа БФ, который сопровождал крейсер из Балтийска. Пришвартованный эсминец, простояв возле нашего корабля недолгое время, отшвартовался. Что ещё происходило там, я не в курсе.

Обычно не придавал значения, кто нас эскортирует. Но, любопытства ради, на утро решил убедиться, правильно ли понял, и кто же нас сопровождает? И действительно, вместо СКРа за нами следовал эсминец. Когда, (до или после прохода Гибралтара), и куда ушёл СКР — не знаю. В Средиземном море «Жданов» ожидала совершенно иная действительность. Если при выходе из Балтийска погода была неприятной, (холод, серое небо, затянутое тучами, пронизывающий влажно-холодный ветер и море , покрытое пенистыми барашками), то здесь, в Средиземном море, всё было наоборот, погода стояла очень приятная (тепло, голубое небо, без единого облачка, гладкое море и яркое солнце).

В обед морякам, свободным от вахт, разрешили загорать на верхней палубе. В считанные минуты палуба наполнилась желающими позагорать. Так на этой фотографии группа моряков из БЧ-2.

Продолжая поход, «Жданов» приближался к острову Альборан, что в Средиземном море. Неподалёку от острова корабль остановился и бросил якорь. Истинная цель остановки мне неизвестна. Помнится, мне там вручили грамоту «За примерное несение службы во время похода». В грамоте указывалось место выдачи — крейсер «Жданов», Средиземное море, остров Альборан.

После недолгой стоянки продолжили поход. Припомнился эпизод: около 3-х часов ночи я стоял на вахте, море было не спокойным, (а находились мы где-то в районе острова Мальта), услышал доклад из ходовой рубки. В докладе говорилось, что встречным курсом идёт эскадра США, в составе авианосца и ещё нескольких сопровождающих кораблей. На борту авианосца находится президент США, направляющийся куда-то с визитом. (Середина ноября 1965 года.)

Продолжая переход, «Жданов» из Средиземного моря вошёл в пролив Дарданеллы, затем в Мраморное море, после чего вошёл в Босфор. Для меня это был первый, но далеко не последний, проход через Босфор. Прошли Босфорский пролив и вошли в Чёрное море. Теперь уже до Севастополя осталось недолго. Путь до Севастополя прошёл гладко, согласно намеченному плану. Где «Жданов» стал, не припомню, но когда прошли мимо госпиталя, я обратил внимание, что крейсера «Кутузова», который в те годы являлся флагманским кораблём ЧФ, в бухте не было. Вошли на базу примерно в 10-11 часов утра. Ещё при входе в бухту была дана команда: — «Личному составу прикомандированных с крейсера „Слава“ приготовиться к построению на юте, с вещами, форма одежды — рабочая»! После постановки «Жданова» на якоря и бочки зачитали список поощрений для моряков с крейсера «Слава». (Меня поощрили десятью сутками отпуска домой, в числе поощрённых был матрос Афанасьев, он получил 2-е суток отпуска). Полчаса спустя дали команду: «Личному составу, с крейсера „Славы“, построиться на юте с вещами, форма одежды — рабочая»! Мы, 10 — 15 моряков, построились на юте возле трапа, к нам для прощания подошли старпом и замполит корабля, они поздравили с удачным выполнением поставленного задания, и поблагодарили за службу, пожелали дальнейших успехов. В это время к трапу подошёл баркас, присланный за нами со «Славы». Отдав честь флагу, мы спустились в баркас и возвратились на крейсер «Слава». Так завершился мой «Ждановский» период службы.

В виде справки хочу добавить: все участники похода на крейсере «Жданов» были награждены значками «За дальний поход». Морякам «Славы», участникам того похода, значки вручал капитан 2 ранга М. Барашев, возвратившийся на «Славу». На «Славу» возвратились почти все откомандированные, за исключением капитана 3 ранга Г. Гелумбовского.

Добавлю, что месяц спустя после возвращения со «Жданова», капитан 2 ранга М. Барашев принял назначение на должность командира крейсера «Куйбышев». А ещё через год М. Барашев посетил «Славу», уже в чине капитана 1 ранга. После возвращения со «Жданова» я прослужил на крейсере «Слава» ещё 2 года, (до ноября 1967), но не могу припомнить, чтобы крейсер «Жданов» оказывался в поле моего зрения. В целом о службе на крейсере «Жданов» у меня остались тёплые воспоминания.

В статье использованы фотографии — Ю. Максимова, Г. Голубева, И. Каргермана, В. Бушуева, Ш. Алиева, фото крейсера «Куйбышев» Вит. Костриченко.

Подготовил  В. Арапов, 2009 год.