Записки связистов (1974 г.)
Время неумолимо движется вперед — его не остановишь. Очень скоро свой отсчет начнет Новый 2004 год, ну, а на календаре моих записок — 1974 год. Новогодний праздник для каждого человека — особый, поэтому неудивительно, что впечатления от всех трех встреченных на флоте, остались в памяти. Ту, Новогоднюю ночь, Севастополь встречал без снега. Стояла довольно теплая для такого времени года погода — облачная, безветренная, слегка стелился редкий туман. После небольшого фейерверка над Севастопольской бухтой опустилась тишина.
Мы, группа ребят последнего года службы, собрались на баке крейсера и с радостным возбуждением поздравили друг друга с наступившим Новым Годом, с Нашим Годом!
Много смеялись и шутили, дурачились, словно молодые пацаны.
На снимке — А. Ткаченко из РТС, далее БЧ-4 — Андрияш, Н. Иванов, Ю. Рыльцев, М. Емельянов, А. Сухомлинов, В. Швец, А. Кононенко, Б. Гордеев. Замыкает ряд кто-то из РТС, но, к сожалению, не помню ни имени, ни фамилии. Внизу Тушминцев из команды одного из баркасов.
Фото из альбома А. Сухомлинова, комментарий его же.
Чуть позже, когда спала эйфория праздника, долго курили, молча, оглядывая уже родные берега, огни ночного города. В те минуты каждый думал о своем, заветном, хотя, конечно, наши мысли и мечты во многом были схожи. Главенствовала и тревожила одна — как пройдет последний год службы и что нас ждет в близком будущем? Черноморский флот только пережил «встряску» и приходил в себя после очередного кризиса на Ближнем Востоке — очередной арабо-израильской войны 1973 года. Октябрьские события потребовали экстренного выхода в Средиземное море крупных дополнительных сил флота, не считая тех кораблей, что уже находились в составе 5 оперативной эскадры.
Плавбаза «Волга» в те дни. Именно на ней тогда находился штаб 5 эскадры. Фото связиста эскадры Владимира Ульянова.
БПК «Скорый» бортовой номер 177 на слежении за авианосцем США «Рузвельт». Фото К. Скарнавичюса.
В те октябрьские дни после ремонта ушел из Севастополя и крейсер «Мурманск».
Более чем на месяц ему пришлось задержаться в Средиземном море.
Фото из альбома Курданина.
8-9 октября вышел из Севастополя отряд кораблей бригады противолодочных кораблей в составе крейсера «Адмирал Ушаков», БПК «Отважный», эсминца «Сознательный» под флагом командира соединения контр-адмирала Л.Я. Васюкова.
Вначале для осуществления официального визита в Италию, порты Таранто и Мессина, а затем боевая служба до весны 1974 года.
БПК «Отважный» заходит в порт Таранто.
Вслед за ними 28 октября туда же направились силы поддержки в составе ракетного крейсера «Адмирал Головко», БПК «Красный Крым», эсминца «Находчивый» под командованием начальника штаба бригады капитана 1 ранга Н.Г. Легкого.
С 16 октября все советские военные корабли в Средиземном море были переведены в состояние полной боевой готовности и находились в готовности к немедленному открытию огня и боевому использованию оружия.
Всего же по некоторым данным тогда в Средиземном море наша группировка насчитывала более 80 боевых и вспомогательных кораблей. В разгар событий 6-флот США направил в этот же район более 100 своих кораблей. C самого начала возобновления военных действий правительство СССР поддерживало тесный контакт с дружественными арабскими государствами, принимало все возможные политические меры, чтобы содействовать быстрейшему окончанию войны. Вскоре, кровопролитные сражения и на этот раз были прекращены. Дополнительные силы нашего флота возвратились в свои базы и пункты рассредоточения.
Корабли же Средиземноморской эскадры вновь заняли установленные «точки».
Недавно, будучи в гостях у Владимира Ульянова, увидел новые его фотографии, лишь недавно им отпечатанные с чудом сохранившихся негативов. Весь период своей службы после окончания Николаевского учебного отряда связи Владимир провел в Средиземном море, в составе группы связи штаба 5 ОПЭСК.
Уже только одно постоянное нахождение в море ох, как непросто, а если учесть важность и количество исходящей и входящей информации, что приходилось передавать ему и его товарищам, особо в периоды обострения на Ближнем Востоке, к примеру во время октябрьской войны 1973 года между Египтом и Израилем, ясно что служба там была не сахар...
В те годы штаб эскадры постоянно «кочевал» с корабля на корабль. Это — РКР «Грозный» 1972-73 года, крейсер «Октябрьская революция» 1972 год, КРУ «Жданов» 1972-74 года, ПКР «Москва» 1974 год и, конечно, такие плавбазы подводных лодок — «Виктор Котельников» 1972-73 годы, «Колышкин» 1973 год, «Волга» 1973 год, «Магомет Гаджиев» 1973 год.
С этими кораблями Владимир побывал в таких портах как Тартус, Латакия, Порт-Саид, Риека и неоднократно в Александрии.
На фоне Александрийского маяка Владимир Ульянов, мичман Воронец и др.
Дворец короля Фаруха.
В. Ульянов и Чебан с друзьями.
В те годы основной пункт материального обеспечения нашей Средиземноморской эскадры находился в порту Александрия. Бывшие наши военные моряки хорошо помнят данный порт. Впрочем, как и экипажи многочисленных советских торговых кораблей, что доставляли сюда различные грузы и вооружение для египетской армии. Рассматривая фото, даже через 30 с лишнем лет узнаваемы причальные стенки, у одной из которых стоит БПК «Решительный».
Очень любопытны, а скорее редки, фотографии с нашими киноартистами. В ноябре-декабре 1973 года в Египте проходили дни советского кино. Участники нашей делегации нашли время и посетили наши боевые корабли, провели встречи с их экипажами. Узнаваемо лицо Людмилы Савельевой, снявшейся в фильме «Война и Мир» в роли Наташи Ростовой, а позднее во многих других фильмах. Кинорежиссера Юрия Озерова, только что снявшего блистательную киноэпопею «Освобождение», а позже еще целый ряд прекрасных кинофильмов.
Наконец, Жанны Болотовой. Художественный фильм «Дом в котором я живу», где она дебютировала, мы с удовольствием смотрели под вечерним небом Средиземки.
Неспроста рядом с ними на фотографиях мы видим и капитана 1 ранга Ушакова, на тот момент начальника штаба эскадры. Не открою секрета, что фильм «Нейтральные воды» был любим нашими военными моряками, многие смотрели его не раз и с удовольствием. Ну, а в эпизоды, где в кадре появлялся старпом «Горделивого» по рядам зрителей шел гул и одобрительный свист. Ведь с известными советскими киноартистами, такими как — Кирилл Лавров, Владимир Четвериков, Геннадий Карнович-Валуа, Владимир Самойлов, Александр Потапов — мы видели «своих» настоящих офицеров ВМФ, в период съемки командира крейсера «Грозный», капитана 2 ранга Ушакова Александра Петровича и старпома капитана 3 ранга Николая Ивановича Рябинского.
Как-то прочитал интервью с Жанной Болотовой. В нем она, в частности, говорит — «Не могу удержаться, чтобы не рассказать еще об одном счастливом воспоминании — о посещении нашей Средиземноморской эскадры в Египте, в городе Александрия. Наша делегация — министр кинематографии Ф.Т. Ермаш, кинорежиссер Юрий Озеров, актриса Людмила Савельева и я — были приглашены на встречу с моряками. Красавица эскадра — серо-стальные корабли, совершенные по форме и внушительные по содержанию. Гордо реет на мачте флаг Отчизны родной.
Поднялись на борт — идеальная чистота и порядок, все надраено до блеска. Впечатление, что люди тоже начищены до блеска. Командиры идеально выбриты, наша чудесная форма, черная, с золотым шитьем и золотыми пуговицами, сидит, как влитая. Матросы загорелые и пышущие молодостью и здоровьем. Когда мы поднялись на сцену, раздался такой оглушительный приветственный рев, которого, я уверена, ни Люся, ни я больше никогда в жизни не слышали.
Примерно лет 25 спустя, уже после 1991 года, на вечере в Москве ко мне подошел капитан 1 ранга, артиллерист-ракетчик, и сказал — „Жанна, помните Александрию?“ Я ответила — „Еще бы! Такое не забывается“. Теперь на все наши премьеры и просто спектакли в театр „Содружество актеров Таганки“ приходят моряки — от адмиралов до старпомов. Приходят в форме. С орденами».
Не так давно 19 октября 2011 года Жанне Болотовой и 24 января 2012 года Людмиле Савельевой исполнилось по 70 лет. Искренне поздравляем с юбилеем наших замечательных, любимых советских киноактрис и желаем им крепкого здоровья и долгих лет жизни. Мы Вас помним, по-прежнему восхищаемся вашим сценическим мастерством, достоинством и высокими человеческими качествами.
Из альбома «ждановца» Виктора Билана публикуем еще одну фотографию той александрийской встречи.
На снимке — командир 5 Средиземноморской эскадры вице-адмирал Волобуев, Людмила Савельева, Жанна Болотова и Юрий Озеров. Напомню, что хотя КРУ «Жданов» находился в Севастополе, между тем группа ждановцев-связистов внесла свой вклад в дело обеспечения штаба эскадры надежной и качественной связью в те октябрьские события 1973 года.
Группа радиотелеграфистов ЗАС БЧ-4 БП-6 КРУ «Жданов», находившихся в командировке при штабе эскадры с августа по декабрь 1973 года. Среди них связисты — Дрибница, Лавеев, Гончар, Билан, Данилэ, Сайфутдинов и др. Александрия 1973 год. Фотография В. Билана.
Примечание: В. Арапов
СПРАВКА.
Ушаков Александр Петрович.
Окончил Каспийское ВВМУ им. С.М. Кирова в 1949-1953 годы.
С октября 1967 по октябрь 1969 года — командир РКР «ГРОЗНЫЙ».
С 1972 по 1973 годы — командир 150 бригады БРК КЧФ. Капитан 1 ранга.
С 1973 по 1975 годы — начальник штаба 5 Средиземноморской эскадры.
Контр-адмирал с 25.04.1975 года.
Начальник штаба Ленинградской военно-морской базы, вице-адмирал.
Начальник отдела разведки спец.подразделений ВМФ.
Умер 16 февраля 2013 года. Похоронен на Волковском кладбище Санкт-Петербурга.
Рябинский Николай Иванович, контр-адмирал (25.04.1975), командир 150-й бригады ракетных кораблей КЧФ.
Командующий 5-й ОпЭск (1.07.1977-22.02.1981), вице-адмирал (25.10.1979),
закончил Академические курсы при Академии Генерального штаба им. Ворошилова (27.03.1980),
командующий Приморской флотилией ТОФ (1981-82),
командир 184-й научно-исследовательской базы ВМФ в Балаклаве (1982-88).
Однако вернемся в начавшийся 1974 год.
Уже в середине января на Черноморском флоте прошли крупные учения. В течение почти недели корабли в штормовых условиях, а также резко понизившейся температуры, выполняли учебно-боевые задачи, стрельбы и т.д.
Прошли они под общим командованием командующего Черноморским флотом адмирала В.С. Сысоева Учения стали для него как бы итоговыми и подвели черту под его пятилетним пребывания на этом посту. В начале марта 1974 года Севастополь посетил Главком ВМФ Адмирал Флота СССР С.Г. Горшков.
В те же дни был назначен новый командующий КЧФ вице-адмирал Н.И. Ховрин. Как писала тогда флотская газета «Флаг Родины» — «Перед личным составом Черноморского флота поставлены новые, еще более сложные задачи в деле повышения обороноспособности страны».
Черноморский флот тех лет переживал бурный период своего развития, как впрочем, и весь военно-морской флот страны. Флот рос количественно, шло постоянное пополнение его новыми кораблями, начиная от различных типов катеров до новых противолодочных крейсеров включительно.
Командующий КЧФ адмирал Сысоев на борту БПК «Проворный» перед его выходом на БС в июне 1973 г. За ним стоит командир 150 бригады БРК капитан 1 ранга Ушаков, Дубягин, Рыбак и другие. Фото Ю. Гольцева.
Командующий КЧФ вице-адмирал Ховрин перед Днем ВМФ 1975 года. Рядом с ним контр-адмиралы — Рябинский командир 150 бригады, Пасхин, Медведев. Фото О.Травкина.
Новые корабли — это новейшая техника, оружие и в первую очередь ракетное. Освоение и изучение, а затем и применение требовало от экипажей кропотливой учебы в постах, а также многочисленных выходов в море в районы полигонов и стрельб. Так на учениях в море впервые удалось увидеть, недавно появившиеся МРК «Буря», «Гром», «Гроза».
Фотографии А. Левандовского и К. Скарнавичюса.
Вступил в строй БПК «Сдержанный». Названия новых проектов мы тогда не знали, но новый корабль заметно отличался от своих ранних собратьев. Весной 1974 стал свидетелем как пришел из Николаева и лихо «влетел» в Севастопольскую бухту, звеня новенькими турбинами БПК «Очаков». Командовал им капитан 2 ранга И.В. Касатонов, в будущем адмирал. Именно благодаря его командованию Черноморским флотом в 1991-1992 годах у России остались военно-морские силы на Черном море.
Фотографии В. Костриченко, К. Скарнавичюса БПК «Скорый»
С первых дней службы меня интересовали военные корабли. Этим объясняется мое пристальное внимание ко всему новому, что появлялось на флоте. Из большого списка периодической печати я по своей инициативе выписывал «Морской сборник» и «Иностранное военное обозрение». Читая о тактико-технических данных военных кораблей «вероятного противника» как тогда говорилось, встречая позднее их в нейтральных водах, пробовал сравнивать с нашими. К примеру, проходил курсовые задачи, пришедший из Керчи второй после «Достойного» большой противолодочный корабль «Доблестный», позднее их стали именовать сторожевыми кораблями пр. 1135. На глазок прикидывал его тоннаж, скорость, такой же ракетный комплекс, как у «Николаева» или нет? К сожалению, мое увлечение не переросло в профессию, но как «хобби» осталось на всю жизнь.
Фотография из альбома ждановца Г. Бутенко.
К этому времени высшей формой поддержания сил флота в боевой готовности, в мирное время, стала боевая служба. Этому была подчинена вся учебно-боевая подготовка в базах, которая обычно заключалась в выполнении положенных зачетных задач и стрельб. После чего корабли, к примеру 150 бригады Черноморского флота, уходили на БС в Средиземное море.
Вот и крейсер «Жданов» с началом года приступил к очередному циклу учебно-боевой подготовки, которая в конце июня завершится выходом на очередную, четвертую боевую службу. Несомненно, нахождение любого корабля на различного рода ремонтах, докованиях и прочее, негативно отражается на всех сторонах деятельности экипажа. Мягко говоря, резко ухудшается дисциплина, что приводит, как правило, ко всякому роду ЧП. Тоже можно сказать и о специальной подготовке, слаженности в службе всех БЧ и Служб.
В связи с этим наш командир, капитан 1 ранга Проскуряков, уже 5 января провел смотр корабля. То, что результат будет отрицательным, было очевидно. С устранения выявленных недостатков или как еще говорилось, упущений и началась долгая и кропотливая работа по приведению крейсера и экипажа в надлежащее боевое состояние. Убыстрению «раскачки» способствовали упомянутые учения. Однако по их завершении, в начале второй половины января, командир дал «добро» на сход последним отпускникам, в числе которых оказался и я.
Вернувшись на корабль, в начале февраля, ощутил спокойную, размеренную с подъема до отбоя жизнь. Построение на подъем флага, развод на различные работы, ремонт и спецучебу, вторая приборка, обед, «адмиральский час», вновь подъем через дремоту на построение. Еще несколько часов и новая приборка, переходящая в ужин, а чуть позднее вечерний чай и отбой. Итак, изо дня в день.
Фотографии из альбомов ждановцев Ш. Алиева и Н. Сологуб.
Конечно, была еще у нас связистов специальная круглосуточная вахта (на корабле размещался штаб бригады), различного рода дежурства как по кораблю и вне его, в частности в городской комендатуре. Можно вспомнить и «расходное подразделение» с разгрузкой разных продовольственных барж, да раннюю в 3-4 часа утра побудку на чистку картофеля перед корабельным камбузом, да и многое другое из чего состояла нормальная базовая жизнь.
На снимке — расходное подразделение БЧ-5 на чистке картофеля на кормовой автоматной площадке. Фото П. Мазура.
КРУ стоял на привычных первых бочках, напротив флотского Госпиталя, но ближе к Павловскому мысу. Место стоянки в Севастопольской бухте известное, — какие только корабли российского и советского флота не бросали здесь свои якоря! Какие только истории не случались в этих водах!
На днях получил письмо от друга по службе на КРУ «Жданов» Бориса Гордеева. С ним мы и продолжим наши «Записки». В его памяти сохранился такой случай.
К ним в пост радиорелейной связи были прикомандированы курсанты Высшего Военно-Морского Училища Радиоэлектроники имени А.С. Попова для прохождения практики. В субботу вечером курсанты получили увольнение в город на сутки. В положенное время вернулись все, кроме одного... Однако в понедельник на утреннем построении «пропащий» невозмутимо стоял в строю. Естественно, возникли вопросы — когда, как, а главное, кто «прошляпил» возвращение курсанта. Из разбирательства выяснилось, что виновник происшествия, вдоволь нагулявшись, решил вплавь вернуться на крейсер. Эдак, часа в 4 утра с Северной стороны, держа одежду над головой, он поплыл в нужном направлении. Левый трап был приспущен и наш спортсмен, слегка подтянувшись, запросто попал на палубу. Затем, никем незамеченный, отправился в кубрик. В итоге по «шапке» получила вся вахтенная служба корабля, что касается курсанта, то его «репрессии» не коснулись...
Запомнилось и такое ЧП, приключившееся поздним февральским вечером того года. Был праздничный, — 23 февраля — увольнительный вечер, когда сотни, а в те времена скорее тысячи матросов и старшин, «наводняли» Севастопольские площади и улицы. В такие дни повсюду виднелись развевающиеся ленточки бескозырок!
Ввиду нахождения крейсера на бочках, вся связь с берегом осуществлялась посредствам бортовых катеров и баркасов. Нагрузка на их команды выпадала немалая, ведь они с первыми лучами солнца и до полуночи бороздили бухты, а иногда и рейд, доставляя туда-сюда членов экипажа.
Наконец, последние офицеры и увольняемые прибыли на корабль. Тут-то и возник конфликт между старшиной катера и вахтенным офицером. Суть его состояла в том, что вахтенный потребовал поднять плавсредство на борт. У старшины же, без двух месяцев «гражданского» человека, были свои планы на предстоящую ночь. Мотивируя тем, что рано утром необходимо идти за командиром, он предлагал оставить катер под выстрелом. Почти согласившись, офицер почувствовал запах спиртного, что для «годка» и сыграло роковую роль. Сделав вид, что подчинился приказанию, тот спрыгнул в катер и повел его к месту подъема.
На снимке — подъем катера на борт КРУ. Фото Бережного.
Однако, неожиданно возле выстрела прибавил обороты и пошел в сторону Графской пристани, до которой всего-то метров 300-400. В свою очередь вахтенный офицер моментально организовал «погоню» — вдогонку был послан баркас.
Между тем катер, делая крутые повороты, приближался к пристани. Рев его движка в ночной тишине бухты вдруг перебил пронзительный женский крик. Оказалось, что в катере находились две девицы легкого поведения или «путаны», по-современному. Одна из них от резких поворотов оказалась в холодной воде. Далее ситуация из погони перешла в стадию «спасение утопающей». И, славу богу, завершилась благополучно. Однако дело получило огласку, в разговорах на эту тему все чаще стало упоминаться слово «Трибунал»!
На крейсере прошло несколько общих собраний, на которых экипаж ходатайствовал о смягчении наказания. Как известно судейскую «машину» очень легко привести в движение, а вот остановить уже не всегда удается... На этот раз общими усилиями дело было закрыто, а этот пример «остудил» многие горячие головы на будущее!
Между тем неприятности на этом не закончились. На сей раз в боевой части связи в одном из постов обнаружилась пропажа сов. секретного документа. Неприятность, — это очень мягко говоря! Такое нельзя было скрыть и вскоре на борту, сменяя друг друга, несколько комиссий провели расследование. Одна из них 8 Главного Управления КГБ СССР. Вскрылось халатное отношение нескольких связистов к своим обязанностям. Тот злополучный документ, как и положено, был уничтожен, а вот соответствующая запись и подписи сделаны не были. Случай стал для личного состава БЧ-4 наглядным примером как невнимательность, успокоенность, невыполнение соответствующих приказов, правил и инструкций приводят к крупным негативным последствиям.
Наступила весна! Она принесла обновление не только в природе, но и в жизни экипажа крейсера «Жданов». За исключением группы связистов временно тогда находившихся на крейсере «Москва» и оказывающих помощь в подготовке к очередной БС этого корабля, весь другой личный состав был в сборе.
На снимках — одно из излюбленных мест фотографирования членов экипажа. Связисты — Гераськин, Арапов, Крыжинский, Афанасьев, Бутенко и Билан.
ПКР «Москва» перед выходом на БС 1974 года. Фотография из альбома ждановца А. Конончука.
В тот десант попали многие связисты — телеграфисты, телефонисты ЗАС, УКВ ЗАС, ключисты и даже один релейщик — это я, с усмешкой рассказывает Борис. К тому же на «Москве» недавно установили новую тропосферную станцию Р-137. С ее помощью устанавливал связь с другими кораблями, с особым интересом и с нашим КРУ. Вообще-то, приписали меня в пост ПДРЦ и во время полётов самолётов и вертолётов нес вахту на передатчиках дальнего и ближнего привода. Также с помощью приставки «ПИХТА» ставил радиопомехи, только не знаю для чего, и для кого.
Ждановец Борис Гордеев в посту радиорелейной связи БП-18.
В течение марта на ПКР проходили очередные испытания самолета ЯК-36М на Феодосийском полигоне. В те дни на корабле побывал Главком ВМФ, командующий ЧФ, группа высших авиационных начальников. С непривычки крейсер меня поразил своей громадностью, величиною трюмов, лифтами! В первые дни естественно «блудили», но потом освоились. Вместе с тем удивила и крайне низкая дисциплина. По кораблю объявлена «боевая тревога» — идут полеты самолетов и вертолетов — по низам же сплошное шатанье личного состава! Кто в хлебопекарню, кто за чаем... и все это в порядке вещей. В итоге, командировка получилась познавательной, но, если честно, «дома лучше!».
Повествование следующих месяцев даны в хронологическом порядке...
Итак, 3 марта воскресенье. Рано утром на борт прибыл старший помощник, капитан 2 ранга Шакун, вернувшийся из отпуска. В характер службы это событие, конечно, внесло существенные изменения. Несмотря на излишнюю суету и нервозность, порядку между тем стало явно больше. Вечером перед ужином меня позвали в пост УКВ ЗАС связи. На связь вышел Виталий, его эсминец в тот момент находился в 5-ой точке Средиземного моря.
Разговор проходил на фоне сильных помех, поэтому обменялись лишь последними новостями. От него узнал, что скоро «Находчивый» отправится с визитом в Алжир.
Весь день стояла по-весеннему теплая, солнечная погода! Однако на следующее утро опустился такой густой туман, что вахтенному практически постоянно пришлось бить в рынду, чтобы избежать столкновения с многочисленными катерами, снующими по Севастопольской бухте.
17 марта, воскресенье — после обеда приготовление к выходу в море. В пять вечера снялись с бочек. Остаток дня и весь понедельник провели на рейде в постоянных тревогах с небольшими интервалами на прием пищи, так последняя завершилась в первом часу ночи. Во вторник утром ушли с рейда. Взирая на морские просторы, мысленно поздоровался с морем, ведь более двух месяцев провели в базе. Куда ни кинь взгляд, кругом вода, — холодные, темно-зеленоватые волны, уходящие за горизонт. Невдалеке видны несколько боевых кораблей, с которыми мы решаем различные учебно-боевые задачи и маневрирование. В воздухе не раз проносились различного типа самолеты.
Других кораблей и судов здесь быть не должно — это акватория морского полигона и посторонним сюда путь заказан. К вечеру произвели стрельбы универсальным калибром, отстрелялись и из зенитных автоматов. Вследствие этого из постов почти не вылезали. Многие надеялись, что в среду успеем вернуться к увольнению, но, увы, встали на бочки только после девяти вечера.
На следующий день 21 марта после обеда меняем место стоянки. Становимся на размагничивание у самых боновых ворот. Вместо вчерашнего дня на юте смотрим фильм «Берега», но дали его поздно — после проверки в 22 часа.
Как-то непривычно на новом месте, непроизвольно не раз оборачивался и смотрел на темный силуэт Памятника погибшим кораблям. Днем неоднократно лазил на сигнальный. Да чего же красив Севастополь, особенно вот в такой весенний солнечный день!
В очередной раз пожалел, что не имел собственный фотоаппарат. Какие можно было сделать классные фотографии. В пятницу к вечеру снова на привычном месте. В субботу во главе команды «дворников» сбежал на время «Большой приборки» на берег.
Мои подчиненные убирали территорию начиная от КПП, далее танцплощадки и череду лестниц ведущих к Минной. У причалов стояли корабли не так давно вернувшиеся с той особой, октябрьской БС. Многие проводили покрасочные работы. Среди них лишь один БПК уже сиял чистотой и свежей краской, словно прибыл только из завода, чем собственно и обратил мое внимание — бортовой 530 — «Отважный». Таким я его и запомнил!
Отход от Минной стенки БПК «Отважный», на первых бочках КРУ «Жданов». Фотография одессита Анатолия Одайника.
25 марта понедельник — с утра выход в море. Сегодня сдает «экзамен» главный калибр. Стреляют первая и вторая башни. Перед стрельбами по всему кораблю снимаются часы, плафоны, плохо закрепленные предметы.
Наконец, Боевая Тревога, и... удар, треск, невозможно устоять на месте. Весь корпус содрогается от мощных разрывов. Один, два, три... гремят и грохочут выстрелы, создается впечатление, что еще немного и крейсер не выдержит такой адской нагрузки. У экипажа звон в ушах, бывали случаи повреждения перепонок. И просто немыслимо как такое выносят находящиеся в башнях сами стреляющие!!! Стрельба велась по надводной цели, т.е. плавающей мишени. Вернулись в базу поздним вечером.
27 марта среда. К 4 утра прибыл офицерский состав.
Началось приготовление к выходу в море. Но... вдруг все меняется! Объявляется внеочередная «суперприборка» — по слухам ждем вновь Главкома. После обеда напряжение спадает, гости обошли нас стороной. Однако чудеса этого дня продолжаются. По окончании ужина объявляется «отбой» с 20.00 до 23.00. Далее «тревога», приготовление и глубокой ночью выход в море.
Раннее утро 28 марта. Как ни тяжело (ведь легли после трех часов ночи) встал на свою ежедневную часовую физзарядку за час до подъема, а сегодня он «по ходовому» в семь утра. Поднявшись на площадку автоматов АК-230, обнаружил, что крейсер идет вдоль берега Ялты. Довольно близко от берега. Хорошо видна набережная города. Тогда подумалось — вот бы вернуться сюда когда-нибудь летом, да не одному. Мечта!
Курс известный и понятный — идем на Феодосию! К обеду встали на рейд этого города. Что крайне удивило — это появление целой группы специалистов по связи. Принял гостей и мой БП-15. Так приехал специалист для проведения кое-какого ремонта опытного комплекта аппаратуры сверхбыстродействующей связи «Невка». На то время в посту еще оставалось свободное место. Вскоре выяснилось, что пустовать ему недолго. Опытные специалисты-монтажники начали установку очередного для нас нового образца аппаратуры «Лотос», но, установив несколько стоек, дело застопорилось...
При первой возможности вновь оказался на сигнальном, чтобы, вооружившись биноклем, получше рассмотреть окрестности. Увидел вдали горы, небольшой город, развалины древней крепости. Вот эта фотография вполне отражает мною тогда увиденное.
Ночные стрельбы «Осы». Фото Б. Гордеева.
Только 31 марта в воскресенье в одиннадцать утра зашли в Севастополь. Офицерский состав по своему графику, как впрочем, и мичманский, убыл домой. Остальные желающие выстроились на юте. Казалось на «хорошо» и «отлично» выполненные стрельбы, да и другие задачи позволят на этот раз, что «действо» под названием «спуск увольняемых» пройдет чисто формально.
Но надо знать Анатолия Моисеевича! Вот он-то, как раз не торопился убыть с корабля. Как же не доставить нам, а главное себе, такое «удовольствие» — пройтись по рядам увольняемых!
Как вихрь он оставлял в них внушительные бреши, а бывало, сметал и весь ряд! А, чего мелочиться!
Лишь отыграв свою роль, самодовольно, с улыбкой, уходил со «сцены», то есть юта. Ну, а кто все же попал после этого «спектакля» в заветный баркас чувствовал себя поистине счастливчиком! Увы, себя в тот вечер я к ним не отнес.
На снимке — в один из дней прошла встреча с побывавшей на крейсере молодежной сборной СССР по водному поло.
По фотографии смог вспомнить лишь фамилии связистов — Конончук, Андрющенко, Верета, Левин...
2 апреля. День примечателен тем, что вчера вышел Приказ министра обороны об очередном призыве — увольнение и сегодня лично командир крейсера зачитал его после подъема флага. Наши «годки» долго этому не верили, считая это первоапрельской шуткой, но к вечеру поступили газеты и сомнения отпали. В течение всего марта приходится выполнять обязанности старшины команды. После ухода в запас главстаршины Валерия Маркова на эту должность кто-то назначен. Однако команда его еще не видела. Скоро обещают прислать «свежеиспеченного» мичмана, а пока «отдуваться» приходится мне.
Ну, опять-таки, к примеру, сегодня испортилась вентиляция. В посту большое количество аппаратуры, многие комплекты работают и, естественно, греются. Жарища такая, что ходим по пояс раздетыми. Молодым, кто еще не был в Средиземке, советую не ныть, а привыкать. Скоро такие условия даже с работающей на всю мощность вентиляцией будут нормой.
В очередную «большую приборку» провели грандиозную уборку поста. Теперь можно спокойно ждать сменщика, а еще и новое пополнение, ведь с уходом «годков» количество аппаратуры превысит количество обслуживающего персонала.
9-10 апреля выход в море. Опять по два-три часа безвылазно сидим по постам. Тревоги, сплошные тревоги...
Зимний период обучения подходил к концу и не за горами подведение его итогов. Но оставалось еще две с лишним недели. Поэтому особо никого не удивил выход в море 13 апреля, хоть и в субботу. Ходили на ближний полигон, произвели стрельбы универсальным калибром и к шести вечера стояли на своих бочках. Что удивляет даже сейчас, полный запрет на все увольнения до конца следующей недели.
Единственной радостью в те дни стал просмотр телетрансляций с чемпионата мира по хоккею. В те годы наши хоккеисты показывали великолепную игру. Возле небольшого экрана группировалась 40-50 человек, но на неудобства никто не жаловался. Иногда, матчи показывали уже после отбоя и дежурный по кораблю препятствовал просмотру. В таких случаях шли в отдаленный кубрик, блокировали двери и втихую «болели». И не зря — наши стали чемпионами! Единственное, что надо только отметить, такие группки состояли сплошь из «годков».
15 апреля понедельник. Весь день провели в штормовом море, Шторм до пяти баллов, дождь, холодный ветер, те, кто побывал в Североморске сравнивают с Севером. Вечером с удовольствием вернулись в базу.
На следующий день пришлось с группой ребят посетить госпиталь. Делали рентген. Обнаружен третий случай туберкулеза и опять у матроса нашего поста (предполагаю причина была в вентиляции). Так пришлось Модесту Григалюнасу в конце службы попасть на больничную койку. Вот такая невезуха! А домой он попадет лишь в конце июня.
Ту, группу от медицинской службы крейсера, сопровождал старший мичман. Высокого роста, плотный, с шапкой густых, но полностью седых волос, в годах и, наверное, ему недолго оставалось до пенсии. Увы, фамилию не запомнил. Пока ждали свой баркас, смотрели, как разгулялись волны в Севастопольской бухте. В открытом море продолжало достаточно крепко штормить. Кто-то сказал, что не хотел бы сейчас «искупнуться». Молча до этого стоявший мичман, вдруг тихо, но отчетливо, скорее, в ответ на свои мысли, произнес: «А вот мне пришлось!» Так я впервые услышал о трагедии линкора «Новороссийск». Тогда взрывом его сбросило с палубы в воду, оглушенный он все же смог самостоятельно доплыть до берега.
Мы засыпали его вопросами, пораженные рассказом, но подошел баркас... и подробнее я узнал об этом лишь в последние годы. Сейчас, вспоминая те давно минувшие годы, с горечью приходиться сознавать, что как многого мы не знали, многое от нас замалчивали... На политзанятиях, что мы только не изучали, а в результате оказалось, что — Главное — историю своего русского и советского флота практически не знаем!
Примечание. В. Арапов: Сейчас могу сказать, что речь идет об мичмане Александре Ивановиче Козлове. Это был последний год его службы. Помянем его и в последующих статьях.
Мичман А.И. Козлов.
На первых бочках крейсер «Куйбышев», на третьих бочках — линкор «Новороссийск», на пятых — кто-то их крейсеров пр.68 бис 1954-1955 годы.
Место трагедии линкора «Новороссийск», до боли знакомое...
19-20 апреля. Сегодня подъем в 5 утра, после приготовления, выход около восьми часов утра. В привычных «тревогах» прошел день. Вечером заступил дежурным по БЧ. После отбоя по громкой услышал команду — «Дежурному БЧ-4 — наверх!». Вместо того чтобы идти низами решил перед сном подышать свежим воздухом. Поднявшись по внутренним трапам на полубак, спустился на шкафут левый борт. Кругом — тьма-тьмущая! Крейсер затемнен, на мачтах горят лишь положенные огни. К тому же сильный ветрище, да и качка приличная. Практически на ощупь, держась за любые выступы, отправился к рубке дежурного. В районе трапа вдруг ощутил попадания нескольких каких-то инородных тел. Последнее попало прямо в руки. В полной темноте не сразу сообразил, что это маленькое, теплое, трепетное существо — птица!
Пройдя еще несколько шагов, попал в гущу из сотен, а может и больше, неизвестных птиц. Причем у меня сложилось такое ощущение, что они были везде... Прикрыв голову руками, простоял несколько минут без движения, а потом кое-как добрался до места. Видимо застигнутые в открытом море штормом, измученные сильным ветром, перелетные птицы искали хоть какого временного прибежища.
На рассвете, оказавшись там же по очередному вызову, повсюду в глаза бросались признаки «птичьей оккупации»! Впрочем, не только их. Явственно были заметны и результаты «морской болезни». К ней, пожалуй, нельзя привыкнуть и она, как любая болезнь может порой неожиданно коснуться любого. Особенно в первый раз! Потенциальных «больных» в тот выход набралось немало. Более двух сотен человек в тот день познали на себе, что кроется за словом — Шторм!
Поэтому вернувшемуся в субботу, пусть и после обеда, крейсеру всерьез потребовалась «Большая приборка»! Сделали ее на «Ура!», так как объявили «добро» на увольнения!
22 апреля понедельник. Утром торжественное поднятие флагов расцвечивания в честь очередной годовщины В.И. Ленина. Однако вскоре их пришлось снять — 10.30 ушли в море, до вечера. За день набегался, поэтому, когда дали отбой сразу уснул. Около полуночи к моему неудовольствию разбудили. В проходе, в полумраке кубрика различил три молча стоящих силуэта с вещмешками в руках. Прибыло молодое пополнение! Разместив ребят на свободных рундуках, объявил им отбой. Сам же еще долго не мог заснуть. Шутка ли — прошло ровно два года моего пребывания на корабле!
29 апреля, понедельник. Утром по всему крейсеру прошли итоговые политзанятия, а вечером на общем собрании командир корабля подвел итоги всего зимнего периода обучения. После отвечал на наши различные вопросы — одних волновал день схода и увольнения, других «когда же пойдем на БС», третьих обычные бытовые проблемы.
Помимо молодых ребят к нам в пост прибыл мичман Иван Боуфал. Начались хлопоты по передачи дел, ознакомления и ввода его в курс задач, стоящих перед командой. Уже вместе расписали личный состав по вновь созданным отделениям, распределили специальную технику и иное оборудование за каждым матросом. Короче, обычные дела.
В эти дни еще раз переговорил с Виталием. Они после визита в Алжир стояли в точке 3, залив Хамманет, Тунис. В общих чертах сообщил, что с «Находчивым» был балтийский крейсер «Свердлов» и подводная лодка. Возглавлял визит командир эскадры контр-адмирал Акимов. В конце разговора звал в гости, но в суматохе последующих месяцев увидеться нам было несуждено...
Как-то буднично и незаметно прошло 1 Мая.
12-14 причалы. На первом плане БРК «Неуловимый» только после модернизации. А на дальнем — виден силуэт КРУ «Жданов» на первых бочках.
Старшина команды группы ОСНАЗ Александр Конончук с друзьями — «годками» призыва осень 1971 года.
В те дни в посту в его передней части молодежь приводила в порядок свою форму, зубрила книжки «боевой номер» и прочее, прочее, а в дальней за полуоткрытой дверью наши «годочки» Сергей Афанасьев и Борис Гераськин готовились к отъезду домой. Глядя на них, с грустью сознавал, что теряю в их лице прекрасных товарищей, грамотных специалистов, просто друзей, которым обязан очень многим. Ведь именно они, и еще Шамиль Вяселев, Анатолий Бахмут, которого два месяца назад перевели к новому месту службы, Евгений Аристов и Модестас Григалюнас помогли мне спокойно перенести первое и самое трудное время становления, освоения специальности.
Многих из них я уже проводил по различным причинам и вот уходят последние. Где-то за день их ухода ребят устроили небольшие проводы. Сообразили горячей картошечки, кое-что из закуски, благо на днях у борта целый день простоял плавмагазин, ну и как же иначе: подняли несколько «стопариков» из сэкономленного спирта за всех и вся, что было с нами за эти годы!
7 мая под звуки марша «Славянки» мои ленинградцы, попавшие в первую группу увольняемых, уехали.
На снимках — старшины 1 статьи С. Афанасьев и М. Григалюнас. Оба занесены в Книгу Почета крейсера «Жданов».
На снимках — старшины Ан. Бахмат, Е. Аристов и матрос Б. Гераськин.
«Дембеля» в те майские денечки начинали свою новую гражданскую жизнь, а экипаж КРУ «Жданов» продолжал службу. Сделаю еще одно небольшое отступление от своего повествования и чуть добавлю описание своего поста, ставшего таким близким, что нет-нет да еще снится по ночам...
Перечислю тех, кто продолжил нести в нем боевые вахты.
Итак, личный состав БП-15 на июнь 1974 года. Командиром телеграфной группы БПЧ ЗАС по-прежнему оставался Сергей Яросевич, правда уже в звании старшего лейтенанта. Инженером 2 дивизиона ЗАС, а следовательно и нашего поста, также по-прежнему являлся старший лейтенант Альбин Бучак.
На снимках — командир группы л-т С. Яросевич. Фото Мельникова 1972 г. ст.1 ст В. Арапов.
Командир РТГ ЗАС ст.л В. Кидов (слева) и инженер 2 дивизиона ЗАС ст.л А. Бучак.
Старшиной команды, как я уже упоминал, стал мичман Иван Боуфал, командир 1 отделения ст.1 ст. В. Арапов — призыв осень 1971. Далее — командир 2 отделения ст.2 ст. В. Ляшенко, ст.м Л. Руль, матрос М. Меньшиков — призыв весна 1972 года.
Ст. матрос В. Ткачев, матрос Д. Циммерманис — призыв осень 1972 года. Вроде бы числился в команде и матрос Валерий Старцев, но с осени 1973 года был куда-то откомандирован.
На снимках старшины БП-15 В. Ляшенко и ст. матрос В. Старцев.
Старшина 2 статьи Георгий Довгаль.
Старшина 2 статьи Георгий Довгаль, старшина 2 статьи А. Дымпер — призыв весна 1973 года. Вместе с ними прибыл на корабль и В. Юргутис, но по каким-то причинам был переведен в другую боевую часть крейсера.
Наконец, призыв осень 1973 года. После обучения в николаевской школы связи весной этого года к нам прибыли — матросы С. Зарудный, Г. Жуковский и Ан. Нестеренко.
БП-15 размещался под палубами жилого кубрика БЧ-4 номер 19 и кубрика-клуба № 18. Вход осуществлялся через люк кубрика , далее тамбур — слева вход в ПЭЖ (пост энергетики и живучести) БЧ-5, справа — БП-8 ИВС (пост ионосферно-волновая службы). В нем находилось большое количество приемников «Брусника», применявшихся для обеспечения подбора радиочастот всех видов связи, в том числе и наших телеграфных.
На снимках — приемник «Брусника» и Владимир Дрибница, один из тех кто каждодневно, а при плохих условиях прохождения радиоволн по многу раз, подбирал для нашей аппаратуры наилучшие приемные радиочастоты.
Какие же технические средства и аппаратуру обслуживал перечисленный личный состав?
Боевой пост 15 занимал помещение состоящие из двух частей, между которыми была переборка с дверью. В начале 80-ых годов нумеровался как БП-19 или БП-24? Сразу за входной дверью, с правой стороны стояли два комплекта аппаратуры Т-601 «Роза» — для организации закрытых фототелеграфных каналов связи с береговыми узлами связи и надводными кораблями. Возле них чуть в углу помещения два фототелеграфных аппарата «Вымпел», если не ошибаюсь в названии.
С левой стороны вдоль всей переборки шел прикрепленный к ней длинный стол-стеллаж, на котором в свою очередь были надежно закреплены четыре комплекта аппаратуры Т-206 М «Весна» с рабочими местами и телеграфными аппаратами. Спецаппаратура была предназначена для организации закрытых телеграфных каналов связи с береговыми узлами, надводными кораблями и подводными лодками.
В посту было не менее десяти телеграфных аппаратов СТА-2М, СТА-М67.
На переборке возле двери во вторую часть помещения был размещен коммутатор коммутации каналов связи в другие посты.
Далее, примерно на двухметровом столе-стеллаже еще два комплекта аппаратуры Т-206М «Весна» с телеграфными аппаратами. За ними в тот год начали монтаж и установку нового телефонно-телеграфного комплекса связи ЗАС Т-622 «Лотос» — морского образца армейского варианта Т-230, Т-230-1А, Т-230-03 «Интерьер», «Маховик» с цифровой обработкой сигналов скоростями работы 1200 и 2400 бит.сек.
По центру поста располагался большой стол-остров к которому примыкал вместительный сейф для хранения технической документации, формуляров, вахтенных журналов, ключевой документации, Правил пользования, соответствующих Инструкций и Приказов и т.д.
Тут же был закреплен «Каштан» для связи с ДПС (деж. по связи) и боевыми постами — 8 ИВС, 13 — телеграфный зал, 18 — пост радиорелейной связи.
Во второй части помещения поста, намного меньшей первой, после сдачи на склад связи флота последних двух комплектов аппаратуры Т-205К «Кортик» — осталась лишь опытная спецаппаратура.
В августе 1971 года на крейсере была установлена засекречивающая аппаратура Т-605 «Невка» предназначенная для обеспечения буквопечатающей (БП), быстродействующей (БД) и сверхбыстродействующей (СБД) ЗАС связи по КВ радиоканалам.
Был установлен один комплект ЗАС Т-605 «Невка-БП» и два комплекта БД СБД ЗАС Т-605 СБ. Так «Невка-БП» работала в режиме «на себя» и по отдельным распоряжениям. На тот период она имелась лишь на узлах связи «Компас» (Москва) и «Каньон» (Куба).
После практического апробирования были приняты в опытную эксплуатацию радиолинии сверхбыстродействующей связи Р-063 «Интергал» и быстродействующей связи Р-065 «Дальность». Стойки засекречивания находились в посту до модернизации в период 1977-1980 годы. «Рабочей лошадкой» поста, несомненно, была «Весна». Компактная, удобная для обслуживания личным составом, если сравнивать с теми же «Вехами», «Кортиками» не говоря уже об «Волнах», практически не выходящая из строя. На моей памяти была лишь пара незначительных повреждений, которые на месте устранил опытный, досконально знающий многие типы аппаратуры инженер Альбин Кондратьевич Бучак. На случай поломки у нас всегда была возможность перейти на резервный комплект.
Все шесть комплектов Т-206 «Весна» были задействованы лишь на учениях «Север-72». Конечно, работа по радиоканалам при плохих условиях была напряженной, требовавшая навыков и быстроты, особо в открытом режиме. Практическое несение вахт связи, постоянные тренировки в посту, повышали нашу квалификацию по знанию аппаратуры, увеличивали скорость печатания и прочие навыки.
Не могу не вспомнить механиков БПЧ ЗАС — Амирана Хаджимбу, который отлично знал все аспекты вхождения в связь, виртуозно печатал не хуже первоклассного телеграфиста, а главное мог доходчиво объяснить и научить.
За ним было закреплены несколько стоек опытной аппаратуры, которые он перед своим уходом передал мне.
На снимке — ст. матросы Б. Гордеев и А. Хаджимба.
Того же Анатолия Бахмата, который настолько здорово изучил ремонт и настройку телеграфных аппаратов, что поддерживал работоспособность не только своего, но и всех других аппаратов поста, т.е. помогал всем.
Или Борис Гераськин — вроде бы у парня было, как и у всех, закончена лишь десятилетка, но его смекалка, собственное желание докопаться до обнаружения неполадки приводили к тому, что он находил неисправности даже в опытной аппаратуре!
Однако, продолжим.
Несколько месяцев назад правительство Арабской Республики Египет обратилось к правительству СССР с просьбой оказания помощи в деле разминирования Суэцкого канала и одноименного залива. Чтобы попасть в Индийский океан, судам приходилось в годы бездействия канала идти в обход Африки. А это, как известно, во много раз дольше. Зря тратились материальные ресурсы, многие государства, в том числе и СССР несли большие убытки. Вследствие этого перед военно-морским флотом была поставлена задача разминировать необходимый всем народам канал. Еще до того как об этом стало известно официально, по Севастополю пошел слух, что ПКР «Ленинград» переводят на ТОФ... В ту пору шла очередная смена личного состава всех кораблей. Хороших специалистов не хватало и как обычно в таких случаях наиболее подготовленных «собирали» по всему флоту. От Черноморского флота на это задание наряду с ПКР «Ленинград» снарядили БПК «Скорый» и танкер «Борис Чиликин».
Чуть забегая вперед скажу, что для проверки способности кораблей выполнить поставленную задачу в Севастополь в десятых числах июня в очередной раз прибыл Главком, да не один, а с Министром Обороны Маршалом СССР Гречко. Они посетили «Ленинград», ознакомились с подготовкой крейсера к длительному плаванию. Особое беспокойство вызывало отсутствие у нас в то время вертолетов-тральщиков. Вот поэтому пришлось срочно переоборудовать Ка-25. Для этого срочно в короткое время были изготовлены буксировочные устройства для тралов и другое специальное оборудование. В один из дней наблюдал эффектный перелет авиаполка вертолетов с берегового аэродрома на палубу крейсера. Один за другим четко совершив маневр, винтокрылые машины производили посадку и мгновенно опускались в ангар. Особое удивление вызвало появление наряду с Ка-25 двух показавшихся очень большими даже для «Ленинграда» вертолетов Ми-8. На базе данного вертолета в дальнейшем был принят на вооружение Ми-14 БТ.
Отряд кораблей вышел из Севастополя 15 июня. Курс — на Босфор! Далее Средиземное море, Атлантический океан, вокруг Африки, к Суэцкому заливу. Соединившись в июле с группой тральщиков Тихоокеанского флота, началась операция по разминированию.
После успешного окончания операции все корабли вернулись в свои базы.
РАЗМИНИРОВАНИЕ СУЭЦКОГО ЗАЛИВА В 1974 ГОДУ (ссыка на материалы форума)
Меньше чем через пару недель на свою очередную боевую службу уйдет и крейсер управления «Жданов», а пока...
18 мая на корабль прибыл командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ховрин, а точнее наш кандидат в депутаты Верховного Совета СССР. Беседа на юте в тот теплый почти летний вечер понравилась своей легкостью, непринужденностью. Встреча заметно отличалась от подобных и обычно страдавших нудностью и откровенной скукою. Николай Иванович много шутил, рассказывая о своей службе на различных должностях нашего надводного флота. Неудивительно, что ранним воскресным утром 16 июня экипаж дружно отдал за него свои голоса!
Несмотря на то, что вскоре предстояла БС, крейсер опять зачастил выходами в море. Где-то с 27 мая по 1 июня прошли очередные учения флота. Шли они интенсивно, сужу по числу задействованной аппаратуры, двухсменке. Проводились боевые стрельбы, пуски ракет все на том же Феодосийском полигоне...
БРК «Бедовый» в Черном море.
На КРУ «Жданов» прибыло командование Черноморского флота. Фотографии из альбомов Б. Гордеева и А. Конончука.
11-14 июня выход с очередными стрельбами и это за две недели до ухода! С удовольствием вновь пообщался с прибывшими специалистами КБ и завода специальной аппаратуры связи, ведь с некоторыми знаком еще по Североморску. Увидев лишь меня одного, они сетуют как, дескать, быстро бежит время... Дни перед уходом идут, нет, летят незаметно — скоро, скоро новая встреча со Средиземкой!
Перечитывая свои письма, не перестаю удивляться, как могли выдерживать такие условия службы наши офицеры, мичманы! Как сносили такое их жены, дети! Сам я из семьи военнослужащего, видел как служил отец и его сослуживцы, как «пропадали» в казармах в период Кубинского кризиса, Чехословацких событий, на разного рода учениях и полигонах. Одним словом их служба была далеко не мед!
Но служба морского офицера — ЭТО НЕЧТО!!! Особенно тех, кто служил на действующих кораблях или как говаривали раньше «Были в компании». «Оттрубив» в Средиземке по пять, а иногда и 8-9 месяцев, как подводники, придя в базу их ждала «очередность схода» и рваный на несколько частей отпуск, бытовые неурядицы, отсутствие квартиры и опять... Море!!!
Конечно, кто-то «срывался» от таких условий службы и жизни, рушились семьи... Случались и трагедии. Так весной этого года один молодой мичман совершил суицид в каюте крейсера. Причина банальна — неразделенная любовь... И все же, наш флот достойно нес свою службу в те годы на всех морях и океанах! В этом огромная заслуга офицерского состава ВМФ СССР. Нельзя не отметить их Мужество, Верность своему Долгу!
День 27 июня, четверг — начался вполне обычно. Лишь около 11 часов дня дали команду на «Большой сбор» на юте. Честно скажу, что особой новизны в дальнейших событиях ни я, ни многие мои товарищи, все кто ни раз и ни два уходил на боевую службу, не отметили. После коротких напутственных речей командования флота с пожеланиями успехов в походе и скорейшего возвращения, крейсер стал сниматься с якорей.
Свободные от вахт расположились по левому борту корабля и в последний раз перед длительным расставанием с городом всматривались в его проплывающие берега. Медленно миновали Минку. С ближайших нескольких БПК и эсминцев их экипажи прощались с нами взмахами бескозырок. Севастопольское лето было в полном разгаре.
На залитом солнечным светом Приморском бульваре в это обычно безлюдное время — многолюдно! В основном женщины и дети, молодые девушки. Они машут нам косынками, руками, изредка доносятся неясные крики...
Оживились и наши ряды — сняв бескозырки, машем в ответ. К концу службы у многих были знакомые девушки, потенциальные невесты... На моей памяти несколько случаев, когда кое-кто успел даже жениться и к этому времени ждал прибавления в семье. Таким образом, для некоторых Севастополь стал в будущем постоянным местом жительства. Глядя на эти проводы, вспомнил как в марте гулял здесь с приехавшей на пару дней моей Валенсией, как сидели, вон на той лавочке, и любовались заходом Солнца. Появилась и такая мысль, что по существу сейчас прощаюсь с городом, что другого подходящего случая, возможно, и не будет. Так оно и вышло...
Пройдя боновые ворота, крейсер прибавил обороты. Вскоре береговая черта растаяла в дымке горизонта, а по трансляции прозвучала команда — «Корабельной вахте заступить по-походному». Что ж, очередная боевая служба началась!
Надо сказать, что за последние месяцы КРУ «Жданов» набрал, если можно так сказать, приличную «форму». Оружие, материальная часть, оборудование, средства связи находились в исправном состоянии. Личный состав приобрел нужные знания, навыки, короче был в состоянии успешно решать задачи боевой службы. А ведь за прошедшее время немалая часть экипажа сменилась по различным причинам. Офицеры получали повышение и уходили на другие корабли. Так наш замполит БЧ-4 капитан-лейтенант Левченко стал «большим» замом на одном из БПК.
Ушли прошлогодней осенью на повышение и некоторые другие офицеры — так на упомянутый эсминец «Находчивый» командиром БЧ-4 — ст.л-т Грызлов. Старший лейтенант Костин, бывший командир батареи универсального калибра правый борт, попал на БПК «Отважный».
Старший лейтенант С. Змачинский командир 1 башни главного калибра — в штаб дивизии. Лишь, пожалуй, все командиры БЧ и Служб были прежними. Вследствие чего обстановка на крейсере была спокойной и деловой, без нервозности. Что касается задач, то на сей раз она была практически одна — принять штаб эскадры и обеспечить его всеми видами современной связи, т.е. выполнить то, для чего и был предназначен крейсер управления. Традиционно, ранним утром начали проход проливов, после которых вошли в Эгейское море.
Нас, естественно, уже ждали. Пунктуальные американцы вначале прислали уже привычный «Орион», а за ним эскорт — на этот раз это был фрегат США Julius A. Furer, бортовой 6.
Лавируя между многочисленными живописными островами этого моря, крейсер спешил в точку встречи с ПКР «Москва».
Именно на нем находился в то время штаб 5 эскадры (как мне запомнилось). Командиром эскадры являлся контр-адмирал Акимов, сменивший на этом посту вице-адмирала Волобуева. Ввиду невозможности швартовки, переезд штаба и перевоз имущества осуществлялся посредством катеров и баркасов. Происходило это в точке 5 в районе острова Китира. За прошедшие якорные стоянки изредка удавалось, хоть издали, в бинокль, но видеть высокие, обрывистые берега, какую-то старинную крепость.
На снимке остров Китира. Вдали видны силуэты кораблей, вполне возможно это и есть — точка 5.
«Москвичи» заметно торопились и во второй половине 30 июня ПКР ушел в сторону Босфора. Начало БС примерно до середины июля прошло в спокойной обстановке. Штаб, быстро освоившись в своих помещениях и получив весь набор средств связи, приступил к своей повседневной боевой деятельности по управлению силами эскадры в акватории Средиземного моря.
Подготовили В. Арапов и Б. Гордеев.
Опубликовал К. Трунов. 2004 год.
Обновлено апрель 2016 года.