Андрей Левандовский
БПК «Скорый» — первые годы службы
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ.
В СЕВАСТОПОЛЕ
Обстановка в Главной базе была напряженная. Почти все боевые корабли находились в зоне конфликта. Оставшиеся корабли находились в повышенной боевой готовности. Круглые сутки неслась вахта ПДСС, в своей базе, как в чужом порту. Что происходило в Средиземном море, нам было неизвестно. В газетах ничего определенного. В штабе, конечно, все знали, но кто доведет секретную информацию до экипажей. Первое время мы надеялись что, пополнив запасы, мы снова вернемся в Средиземное море. Но проходили дни, а мы продолжали стоять у четырнадцатого причала. Офицеров и сверхсрочников на корабле почти не было. После долгой разлуки они проводили время с семьями. Я почти каждую вторую ночь по четыре часа нес вахту ПДСС с автоматом на правом шкафуте. Стояла сырая промозглая погода. От холода не спасал даже клеенчатый плащ, одеваемый поверх шинели. Плащ и автомат передавались по вахте. Однажды от скуки я разобрал автомат. Внутренние части его покрылись точками ржавчины. Пришлось с помощью подручных средств почистить оружие.
Экипажу объявили, что корабль будет готовиться к ракетным стрельбам на приз Главкома ВМФ.
Меня и еще шестерых моряков командование корабля рекомендовало на обучение в партийную школу. Теперь каждый понедельник вместо политзанятий на корабле, мы отправлялись в город в Дом офицеров. Нас сопровождал сверхсрочник. Там до обеда нам читали лекции политработники флота. Занятия начались, когда мы еще были в море. 15 октября мы явились на второе занятие. Слушать лекции было гораздо интереснее, чем сидеть на корабле на политзанятиях. Тем более что часто там говорилось о том, о чем не писали газеты.
Случилось так, что, возвращаясь с первого занятия, мы увидели как, разрезая волну в бухте, мимо нас величественно прошел наш «Скорый» курсом в открытое море. Пришлось идти обедать на соседний корабль, а затем коротать время в городе. Мы сходили в кино, погуляли по улицам. Когда вернулись на причал, корабля еще не было. Мы остались без ужина. На эсминце посмотрели еще один фильм. «Скорый» вернулся после 23 часов.
24 октября после недельной подготовки мы успешно выполнили ракетную стрельбу по воздушной цели на приз Главкома ВМФ. Это была заслуга наших ракетчиков и радиотехнической службы. Позже, во флотских газетах появятся заметки и фотографии наших офицеров и матросов, отличившихся на стрельбах.
Повышенная готовность по флоту продолжалась до ноябрьских праздников. Поэтому, приходилось опять коротать ночи на верхней палубе с автоматом. Погода к этому времени совсем испортилась, падал мокрый снег. К концу четырехчасовой вахты на одежде не оставалось сухого места.
После праздников начали возвращаться из Средиземного моря корабли нашей бригады. Очередной конфликт на Ближнем Востоке был урегулирован. Отпала необходимость выхода нашего корабля на внеочередную БС разговоры, о которой ходили весь месяц, но сроки сдвигали.
Началось увольнение отслуживших свой срок. Уходили люди начинавшие свою службу на Северном флоте, поэтому многие, сойдя с корабля, меняли ленточки на бескозырках и спарывали с бушлатов погоны, под которыми у них были другие, с буквами СФ. 20 ноября мы проводили домой моего товарища Володю Савельева. Из нашей команды гидроакустиков, увольнялись четыре человека. Николая Устинова назначили старшиной команды, меня командиром отделения. Званий не присваивали. Коля оставался матросом, я старшим матросом. Пришлось потратить много времени на приемку постов и оборудования, за которое теперь мы несли полную ответственность.
Проводы Володи Савельева
30 ноября командующий флотом вручил призы Главкома ВМФ экипажам ракетного крейсера «Грозный» и БПК «Скорый».
В первых числах декабря у меня случилась неприятность. Пропал мой военный билет, который я носил постоянно с собой в нагрудном кармане. Я надеялся его найти в кубрике и наших постах, но безуспешно. Докладывать начальству я не торопился. Вскоре я получил вызов из дома на междугородний телефонный разговор в город. Причем, разговор был назначен на понедельник, день недели, в который увольнений не дают. Мне сделали исключение и дали увольнительную, даже не проверив документы. Я добрался автобусом до площади на Северной стороне, где располагался переговорный пункт. Когда я пересекал площадь, навстречу показался патруль. Деваться мне было некуда. Я пошел навстречу патрулю, готовясь к самому худшему. До сих пор не понимаю, почему меня не остановили. Я отдал честь, и мы разминулись. Через несколько дней, когда я уже собирался идти к начальству каяться, билет обнаружился в ящике с ЗИПом в гидроакустической рубке.
11 декабря после долгого перерыва наш корабль вышел в море. Погода была солнечная, море спокойным. Почти сразу после отбоя аврала, дали команду открыть гидроакустическую вахту на двух станциях. У нас в посту вместо пяти штатных операторов было только три человека. Пришлось крутиться. Почти сразу обнаружили неизвестную цель. После нашего доклада об установлении контакта, в рубке появился командир корабля. Он приказал поддерживать контакт и объявил тревогу. Мы сопровождали цель полтора часа. Что это было, так и осталось неизвестно. Потом поступила команда включить третью станцию, звукоподводной связи. Рук стало не хватать. Потом нам дали передышку.
 Гидроакустики Николай Устинов и Слава Фалилеев |
 Работа на станции ЗПС «Хоста» |
 На гидроакустической вахте |
 Радиометристы артиллерийские матрос Тарасенко и ст. 2 статьи Хатнюк |
После непродолжительного отдыха, опять сыграли тревогу. Мы обеспечивали ракетную стрельбу другого корабля. Я вышел на верхнюю палубу и видел, как с корабля, находящегося от нас на расстоянии две мили, отделилась яркая звездочка. Она полетела по дуге, оставляя за собой дымный шлейф. Через несколько секунд двигатель выключился, и дальше полетела черная точка. Ракета прошла над щитом цели. Промах.
Вскоре опять получили приказ открыть гидроакустическую вахту.
После возвращения в базу наш корабль заступил в дежурство по флоту.
В декабре было еще несколько выходов в море. Во второй половине декабря больше недели наш корабль участвовал в учебных киносъемках. Снимались различные способы заправки топливом в открытом море с танкера. Заправка выполнялась с танкера «Десна».
 |
 |
 |
| Заправка топливом на бакштов | Подготовка к заправке траверсным способом | |
О время одного из выходов случился приступ аппендицита у Славы Фалилеева. Командир решил не рисковать, и запросил разрешения на возвращение в базу. Возвращались полным ходом. Славу забрала скорая в госпиталь. А мы снова пошли выполнять плановую задачу. Нас, гидроакустиков осталось только трое. Ко всему прочему вышла из строя одна и станций, сбросила «высокое». Почти всю ночь ползали по схемам и блокам. Станцию ввели в строй. И снова началась череда вахт у приборов.
За несколько дней до Нового года, наконец, получили пополнение, двух акустиков из Лиепаи: Сергей Минаев и Георгий Тарабуев.
Перед самым Новым годом, находясь в море, приняли сигнал «SOS». В районе Босфора потерял ход рефрижератор «Лама». На помощь шли тридцатиузловым ходом, взяли аварийное судно на буксир. В базу вернулись 29 декабря.
 Довлев, Афанасьев, Левандовский |
 Кашпировский, Левандовский, Архипов, ?, Япрах |
 Левандовский, Кашпировский, Попов, Архипов, Довлев |
 Кашпировский, Левандовский, Архипов, Устинов |
 Япрах, Архипов, Попов, Устинов |
Сразу после новогодних праздников снова вышли в море. Штормило. От сильной бортовой качки из цистерны под нашим кубриком вытек соляр. Всю ночь занимались уборкой в кубрике. 5 января корабль вернулся в базу.
После пополнения запасов «Скорый» покинул Севастополь, и 10 января пришел на рейд озера Донузлав западнее Евпатории. В период декабрь — январь во время некоторых выходов, на корабле проводили какие-то эксперименты, связанные с космосом. Такую информацию до экипажа доводили, но подробности мне неизвестны. За это время «Скорый» побывал в разных районах Черного моря. Возможно, это связано с испытаниями систем спутниковой навигации.
14 января БПК «Скорый» сдал дежурство по флоту без замечаний. После этого встали у Минной стенки. При ночной швартовке произошел навал на соседний корабль. Помяли борт, поломали леера в носовой части. Вернулись на внутренний рейд, где всю ночь ремонтировались: варили, выправляли, красили.
Корабль стали часто посещать офицеры из штаба. Возобновились занятия в партшколе, прерванные частыми выходами в море. Снова стали посещать кабинет с тренажерами противолодочного расчета.
В 23 января «Скорый» вышел в море для отработки противолодочных задач. Накануне учений решили провести проверку техники, и по закону подлости обнаружили отказ одной из станций. Успели обнаружить дефект и исправить до объявления тревоги. После этого около пятнадцати часов работали с лодкой. Результат четыре балла. Провели в море несколько дней. 1 февраля снова состоялся выход в море. После нескольких дней учений, 4 встали на внешнем рейде. После однодневного отдыха, снялись с якоря. Снова несколько раз выполняли противолодочные задачи с переменным успехом. Опять был отказ техники. Поиском неисправности вместе снами всю ночь занимался начальник РТС и инженер. Станцию ввели в строй, и учения завершили нормально. Сбор-поход продолжался до 13 февраля. Когда вернулись в базу, почувствовали неуловимые приметы наступающей весны.
В конце февраля, чтобы как-то заполнить штат в нашу команду пришли новые люди. Старшиной команды был назначен мичман Гранков. Я сдал должность командира отделения Устинову и стал относительно свободным человеком. Кроме этого, прислали двух акустиков, отслуживших полтора года на подводных лодках: молдованин Суркиничи и болгарин Витя Плукчи. Ребята довольно легко вписались в наш коллектив. От них мы узнали много нового о службе на дизельных подводных лодках. Гранков тоже оказался нормальным мужиком, и до самого конца службы у нас не возникало никаких проблем.
В начале марта начались маневры военно-морского флота Турции. Нам было поручено выполнять функции наблюдателей. Погода стояла ветреная, штормовая. Часто над волнами висел туман. Ко всему прочему я подцепил простуду и ходил с температурой. Поэтому, даже в свободное от вахт время, редко выходил на верхнюю палубу. Однако удалось сделать несколько фотографий турецких кораблей. Флот, вернее часть его, которую мне удалось увидеть, не представлял собой, ничего особенного. Старый эсминец, несколько тральщиков, десантный корабль.
 Турецкие тральщики |
 Десантный корабль |
В последние месяцы моей службы не было особо запоминающихся событий. Выполняли плановые выходы в море. Находясь в базе, выполняли различные работы на корабле, иногда ездили на работы в город. Однажды, когда личный состав трудился на покрасочных работах на фок-мачте, пришло известие о приказе министра обороны, нашем долгожданном приказе.
Все чаще местом нашей стоянки становилась Минная стенка. Однажды, рядом со «Скорым», у причала гражданского порта пришвартовался старый дизельэлектроход «Россия». Тот самый, на котором я первый раз в жизни в далеком детстве вышел в море.
Дизельэлектроход «Россия» в Севастополе
В Севастополь пришла весна. Пахло молодыми листьями тополей. Этот запах на всю жизнь запомнился, как запах близкой свободы.
Город готовился к празднованию
Произошли изменения в командном составе корабля. Вместо Игоря Михайловича Черненко командиром корабля назначили капитана третьего ранга В.И.Мотина, бывшего командира БПК «Проворный». Он отличился своими решительными действиями во время недавнего ближневосточного конфликта.
Еще раньше мы проводили к новому месту службы нашего старшего помощника Вадима Олеговича Москаленко. Вскоре он поднялся на мостик ракетного крейсера «Слава».
После первомайских праздников командование корабля собрало личный состав, увольняющийся в запас в корабельной столовой. Нас было около восьмидесяти человек. Это составляло примерно треть экипажа. Нас поставили в известность, что кораблю поставлена боевая задача: сопровождать ПКР «Ленингад» для траления Суэцкого канала. После этого кораблям предстояло совершить поход вокруг Африки и вернуться через Атлантический океан. Нам было предложено на добровольных началах задержаться примерно на полгода. Действительно, с нашим уходом на корабле почти не оставалось опытных специалистов. Естественно добровольцами оказались все. Во-первых, в те времена как-то не принято было отказываться, во-вторых, хотелось принять участие в настоящем деле, и потом поход должен быть действительно очень интересным. Конечно, отодвигалась встреча с родными. Пропадала возможность поступить в институты в этом году.
После собрания мы настроились на дальнейшую службу. Хотелось, раз дело обернулось таким образом, скорее выйти в море и приступить к работе. Однако выход откладывался, время в ожидании тянулось бесконечно. С одной стороны явно корабль интенсивно готовился к походу, с другой, о нас просто забыли. Это начинало вызывать раздражение.
Видимо, командование флота решило, что задерживать нас это не лучший вариант, а возможно, это вопрос согласовывался на более высоком уровне. Тем не менее, мы стали ощущать, что никуда мы не пойдем. На корабле начали появляться новые люди, прикомандированные с других кораблей. Скоро, уже трудно было узнать, кто к какому подразделению относится.
 Устинов и Фалилеев. Последние дни службе. «Кажется, на траление не идем!» |
 Вахтенный у трапа |
 Архипов, Довлев, Кашпировский, Левандовский, Фалилеев. Май 1974 |
 На баке. Май 1974 |
Нас опять собрал командир и объявил, что всех скоро уволят. Он попросил нас спокойно подождать еще немного.
Всю нашу группу увольняли в один день. Это был редкий случай, обычно отпускают небольшими партиями. На корабле была уже такая «плотность населения», что последнюю ночь я провел на палубе кормового поста управления ракетной стрельбой. Глядя, на незнакомые приборы я долго не мог сомкнуть глаз, думая, что скоро я окажусь совершенно в другом мире.
Нас построили на юте. Командир поблагодарил нас за службу. Потом был формальный досмотр личных вещей. С нами попрощались наши сослуживцы, мы пожелали им счастливого плавания. Сходя по трапу, мы в последний раз отдали честь Военно-морскому флагу.
Вдоль стоящих у причалов кораблей наша большая команда отправилась в сторону железнодорожного вокзала.
 Глазунов, Попов, Архипов, Фалилеев |
 На вокзале |
Я вернулся домой ровно через три года, 21 мая. День в день.
